Наполеон после Аустерлица, наверное, вел себя скромнее, чем Трумен после публикации «Хладнокровного убийства» в январе 1966 года. Книга принесла ему долгожданную славу, деньги и контракт на экранизацию от «Коламбиа Пикчерс». В десятках газетных, журнальных, радио- и телеинтервью Капоте подливал масла в пламя своей славы. Интервью, напечатанное в книжном приложении к «Нью-Йорк Таймс», было самым длинным за всю историю газеты.
Капоте создал не только свое «Преступление и наказание», но и новый жанр – литературный журнализм. «Журнализм, рассказывая историю, движется по горизонтали, – объяснял Капоте в интервью после выхода книги, – а хорошая художественная проза движется по вертикали, уводя вас глубже и глубже в характеры. Если подойти к реальному событию с приемами художественной литературы, можно соединить эти два жанра». Мастер отточенной прозы, Капоте знал, как перетасовать факты для усиления драматического эффекта, как оживить длинные интервью, как впустить читателя в закоулки души реального человека, будь то жертва или палач.
Отбоя не было от приглашений выступить с чтением романа или просто появиться на каком-нибудь приеме. Неожиданно для себя он стал авторитетом в области смертной казни и был даже приглашен высказать свое мнение в Сенате. Потом был круиз по Адриатике на яхте «короля Фиата» Джанни Агнелли. Были куплены новый «Ягуар» и квартира на Ист-Ривер рядом со зданием ООН. Панорама южного Манхэттена с 22-го этажа напоминала ему вид из гостиницы «Эксельсиор» в Неаполе, да и холл первого этажа был похож на роскошный отель с хорошей родословной. Трумен мог взирать на Нью-Йорк сверху вниз и чувствовать себя всемогущим. Он хотел закончить год триумфальным шедевром, в котором элитарная Америка могла принять непосредственное участие.
Им овладела идея эксклюзивного бала как символа рождения «нового Трумена» – провинциальный «голубой» из Алабамы еще покажет павлинам из высшего света! Все лето он не расставался с записными книжками, набрасывая список приглашенных. Он не просто планировал вечеринку, он создавал событие, под каждой деталью которого должна была читаться его роспись. Он отбирал гостей на свой бал так же тщательно, как сочетал существительные и прилагательные на страницах «Хладнокровного убийства».
Событие года должно было произойти в понедельник, 28-го ноября в отеле «Плаза». Там, по мнению Капоте, сохранилась единственная приличная бальная зала в Нью-Йорке. И никакой безвкусицы вроде фонтанов из шампанского, лебедей в бассейнах и позолоченных деревьев с привязанными к веткам экзотическими плодами.
Действующие лица в его постановке должны были одеты в белое или черное, и, для пущей таинственности, быть в масках по крайней мере до полуночи, чтобы, по словам Трумена, «незнакомки и незнакомцы могли влюбляться друг в друга». Черно-белую идею Капоте позаимствовал у своего друга Сесиля Битона, английского художника и фотографа, создавшего костюмы к фильму «Моя прекрасная леди».
Дамы должны были быть при веере. А чтобы блеск сапфиров, рубинов и изумрудов не нарушал строгость цветовой гаммы, на приглашениях должно было стоять строгое «Только бриллианты». Капоте потом снял это требование по просьбам нескольких знакомых дам, которые в панике сообщили ему, что их бриллианты заложены.
Приглашенные на балы обычно имеют право выбора компаньона, но Трумен это правило отменил: его власть должна была быть абсолютной. Если ему не нравились супруга или партнер приглашаемого лица, из списка вычеркивались оба. Исключений не было сделано ни для Энди Уорхола, ни для Жаклин Кеннеди (она не пришла). «Будут приглашены сотни великолепных мужчин, вам нечего беспокоиться», – успокаивал он взволнованных дам. «Оставь их для себя! Мы не пойдем без кавалера», – отвечали ему дамы. Тогда он придумал организовать для разрозненных приглашенных несколько групповых ужинов перед балом с тем, чтобы одинокие женщины пришли на бал в компании. И, конечно, Капоте диктовал состав этих компаний, вплоть до того, кто рядом с кем сидит за ужином.
Гениальным ходом была идея сделать Кэтрин Грэм, владелицу «Ньюсуика» и «Вашингтон Пост» и давнюю знакомую Капоте, почетной гостьей бала. Ее муж покончил с собой в 1963 году, и она встала у руля печатной империи и постепенно выходила из тени покойного мужа. Она была самой влиятельной женщиной Америки, но сравнительно мало известной за пределами Вашингтона. Выводя ее в нью-йоркский свет, Капоте получал уникальную возможность сыграть роль Пигмалиона.
«Не знаю, приглашать ли мне Джонсонов», – жаловался он ей, имея в виду тогдашнего президента США. «Ужасно не хочется иметь дело с секретной службой… Лучше я приглашу их дочку, Линду Бирд, вместе с дочерями Рузвельта и Трумэна». Что он и сделал. Среди приглашенных были несколько принцев и принцесс, графов и графинь, два маркиза, виконтесса, махараджа и махарани Джайпура, три барона и две баронессы, два лорда и одна леди. Среди прочих знаменитостей, политиков и просто красивых людей в списке были Генри Форд II, Генри Фонда, Энди Уорхол, Фрэнк Синатра, Миа Фарроу, Норман Мэйлер, Джон Стейнбек, Артур Миллер и набор из представителей семейств Кеннеди, Рокфеллеров, Ротшильдов и т.д. Балетмейстер Джером Роббинс шутил, что список Трумена, наверно, не отличается от списка на устранение радикальной организацией «Красные бригады». Другие думали, что Капоте собирает их всех вместе, чтобы объявить о конце света. Но среди приглашенных были полицейские из Канзаса, фермеры и много других непримечательных друзей и знакомых писателя. Многие из гостей в его списке могли купить или продать целые корпорации, диктовать моду миллионам женщин, отдавать приказы армиям. Капоте не нужна была эта власть, ему вполне хватало того, что он мог внести их в список гостей или вычеркнуть из него.
После того, как были разосланы приглашения, все произошло, как предполагал Трумен. Смесь из избранности приглашенных, строгих правил этикета и таинственности бала-маскарада заставила бурлить высший свет, и все – от аристократов с Пятой авеню до интеллектуалов с Вест-Сайда – жаждали попасть в число гостей.
Знакомые умоляли их пригласить, незнакомые предлагали крупные суммы денег, но Капоте был непреклонен. Исключение было сделано лишь для Таллулы Бэнкхэд, которая пригрозила самоубийством. Он шутил, что 500 приглашенных останутся его друзьями, а 15 тысяч неприглашенных станут его врагами. Кстати, в немилость Капоте попали Одри Хэпберн, Теннесси Уильямс, Грета Гарбо и другие, посмевшие отклонить его приглашение.
В день бала весь Нью-Йорк был в курсе. Незнакомые люди, таксисты и официанты, завидев хорошо одетых людей с масками, аплодировали им и говорили: «О, вы идете на бал к Трумену!» В холле «Плазы» были установлены телекамеры, 200 фотографов соперничали за лучшие кадры, гостей охраняли десятки агентов секретных служб, а детективы в черных масках должны были выслеживать ювелирных воришек. К 10:30 начали съезжаться гости. У маски Кэндис Берген были кроличьи ушки, у маски Синатры – кошачьи усы. Принцесса Пинателли нарушила правила, нарисовав маску на лице, но была прощена за 60-каратовый бриллиант на лбу. В приступе анти-снобизма Капоте объявил, что его маска стоила лишь 39 центов. 450 бутылок шампанского Taittinger и легкие закуски стоили Капоте чуть дороже, но большую часть расходов на бал он списал с налогов.
Черный и Белый Бал удался. Трумен был непомерно мил со всеми, носился между столиками и спрашивал: «Ну не восхитительно ли! Ну не великолепно ли!» Все расступились, когда Джером Роббинс восхитительно танцевал с актрисой Лорен Бакал, дочери трех президентов вспоминали Белый дом, Норман Мэйлер устроил сцену Лилиан Хеллман, когда она стала разнимать его драку с другим писателем, швейцар «Плазы» пригласил на танец Кэтрин Грэм, и она не отказала ему, сделав его самым счастливым швейцаром на свете.
«Все было в постоянном движении, не было ни одного статичного момента», – так комментировал происходившее бродвейский продюсер Дэвид Меррик, который не был замечен в щедрых похвалах чужим постановкам.
На следующий день Трумен сам передал список приглашенных в «Нью-Йорк Таймс», чтобы посрамить тех, кто причислял себя к избранным не по праву. Менеджер «Плазы» заявил, что Черный и Белый Бал Трумена по популярности затмил приезд «Битлз» в 1964 году, когда они останавливались в отеле во время записи «Эд Салливан шоу». Газеты писали о бале века или, по крайней мере, десятилетия, о сложном социальном моменте в жизни страны. Солдат из Вьетнама прислал письмо в «Тайм», что не хочет воевать за эту «толстую, бездарную интеллигенцию». Были и другие недовольные, помимо неприглашенных. Хозяйка «Фиата» Марелла Агнелли пожаловалась Капоте, что для нее было ошибкой появиться в двойном рубиново-бриллиантовом колье, потому что она была абсолютно изнурена его тяжестью и была вынуждена провести весь следующий день в постели. Городской музей Нью-Йорка впоследствии собрал маски и костюмы с «последней великой американской вечеринки» и выставил их рядом с приглашениями на инаугурационный бал Джорджа Вашингтона в 1789 году. На смену однотонной элитарной культуре, где статус определяли родословная, приватность и закрытость, пришла пестрая новая, где тон задавали знаменитости, шоумены и большие деньги.
Рекламный щит со словами «Хладнокровное убийство» мигал неоновыми огнями на Таймс-Сквер над головами гостей, разъезжавшихся после бала века. Америка рукоплескала Трумену Капоте, автору и бонвивану, но успела позабыть, о чем была его невеселая книга…
26 responses to “Трумен Капоте: Маскарад”
“подливал масла”
Подливал что ?. Масло.
Оба варианта допустимы.
Collins Dictionary:
масло, -ла (-ла nom pl) (-ел gen pl )
ср (сливочное) butter , (растительное, смазочное) oil, (ИСКУССТВО) oils мн
дело идёт как по маслу разг things are going smoothly
подливать (подлить $) масла в огонь perf
to add fuel to the fire
“«Не знаю, приглашать ли мне Джонсонов» – жаловался он ей,”
Прямая речь сопровождается запятой.
Touché
“что список … не отличается от списка на устранение радикальной организацией”
Список организации.
Яромир, не разобрались по смыслу: организация “Красные Бригады” устраняла своих противников. Поэтому я и написал ” список на устранение радикальной организацией”.
“ни одного статичного момента»– так комментировал”
Снова ошибка с оформлением прямой речи. Значит, не случайность.
А есть еще такая вещь, как авторская пунктуация.
“«Только бриллианты».”
Любитель чистого углерода, ценитель и знаток.
“Энди Уорхол, Фрэнк Синатра, Миа Фарроу, Норман Мэйлер, Джон Стейнбек, Артур Миллер и набор из представителей семейств Кеннеди, Рокфеллеров”
“Джером Роббинс шутил,”
Загадочный американский юмор, характеризующий Д. Роббинса. Тортом в лицо – это еще смешнее.
“Тенесси Уильямс … посмевшие отклонить его приглашение”
Tennessee Williams. Но для “ГА” сойдет, впрочем. Качество на риске потребителя.
Полиграф Полиграфыч не стал вникать в текст, а занялся корректурой.
Качество комментария…
Господину А. Кэмпбеллу.
Алексей Дмитриев :
“борюсь… за чистоту великого и могучего”.
“и сделал из писательства ремесло”
Господину Хладику,
Ну и что? Вы, например, сделали профессией комментарии в блогах, правда, не всегда по делу, но кто без греха…
Алексу.
Есть высказывание Артура Шопенгауэра, по какой причине оппонент непременно пытается перевести спор на “личности”.
Профессия у меня другая.
Господину А. Кэмпбеллу.
Приятно мне читать писателей с орфографическими ошибками в “Голосе Америки”, мне это доставляет удовольствие, и повышает мой интерес к “ГА”. Тем более, что писатели с дипломами университетов. Писатели, для которых это “ремесло”. Которые даже
борются за чистоту речи.
И текст я прочитал с интересом. Подумал, не добавить ли про Артура Миллера ( “Тропик Рака”, “Тропик Козерога” ), но вроде как лишнее. А так, что сказать ?. Прочитал с интересом, очень понравилось. Про американский юмор было интересное замечание у автора.
К Шопенгауэру мы вернемся, когда мне в очередной раз придется разводить по углам вас и других постеров, оскорбленных вашими личностными выпадами. Как уже не раз бывало.
А Алексей – да, он действительно джентльмен, он просто игнорирует ваш сарказм по поводу цитат из его авторского профиля.
alex campbell :
“К Шопенгауэру мы вернемся,”
Это хорошо. Надеюсь, “Афоризмы житейской мудрости” великого Артура помогут нам.
Alex, а можно учесть справедливые замечания г-на Хладика, поправив пунктуацию и написание собственных имен?
Алексей Дмитриев показывает вам, Алекс Кэмпбелл, пример русского благородства, и элементарной культуры. Значит, А. Кэмпбелл, вы так и не посмотрели в словаре Уэбстера про слово “честность”. Русские показывают вам пример.
В 1937 году Сталин лично расстрелял у себя в кабинете 500 военачальников и 300 писателей. Потом год отмывали кабинет..
Ага.Убил и съел.
В связи с обидой Алекса Кэмпбелла, можно добавить про “Тенесси”. У американского писателя Гарри Гаррисона, в книгах о Билле, герое Галактики, есть такой эпизод. Заполняют документы Билла, и вместо “Билл”, пишут “Бил”. А на возмущение Билла, объясняют, что два “л” только для офицеров. Есть ли тут аналогия с “Тенесси” ?.
Готов поклясться, что Капотэ организовал этот маскарад, прочитав “Мастера и Маргариту” М.Булгакова! Копия бала сатаны! И по принципу приглашенных и по принципу нарядов, и по организации самого торжества, и по “хозяйке” маскарада, да пожалуй и по роли самого организатора этого “праздника жизни”.А чтобы его не уличили в плагиате и не обвинили в популяризации великой русской литературы, он отказался от описанных в книге фонтанов с коньяком и шампанским,злотых деревьев и прочих атрибутов, описанных М. Булгаковым. И еще одно. Для Америки-страны без прошлого – такое было в диковинку, хотя по сравнению с теми же маскарадами, что давались при европейских дворах и при русском императорском дворе до 1914 года, всё вышеописанное являет собой уровень сельской ярмарки. Достаточно вспомнить описанные “красным графом” Игнатьевым в своих воспоминаниях под общим названием “50 лет в строю” маскарады начала 20 века в Зимнем Дворце в Петербурге и в Версале, за несколько месяцев до начала Первой Мировой войны.Так там только одни женские маски синего, красного,зеленого и розового цветов были не от краски и не от ткани, а от нашитых на них сапфиров,рубинов, изумрудов и сибирских, розоватых, бриллиантов. Так что Капотэ позновато родился и не видел настоящей роскоши. Впрочем, как и большинство смертных…
Интересная параллель.