С началом 2012 года Азербайджан практически регулярно присутствует в топах информационных агентств. Сложная динамика двусторонних отношений с Ираном, растущее партнерство прикаспийской республики с Израилем, вовлечение Баку в проекты НАТО, получение статуса непостоянного члена в Совбезе ООН, нагорно-карабахское урегулирование, проблемы свободы слова и соблюдения прав человека – вот далеко не полный перечень проблем, которые привлекают интерес политиков и экспертов.

В этом ряду важное место занимает судьба такого важного стратегического объекта, как Габалинская РЛС (радиолокационная станция). Ее строительство началось еще в период «холодной войны» в 1976 году. Через десять лет станция была поставлена на боевое дежурство. До распада СССР она была важнейшим элементом системы противоракетной обороны. РЛС была способна надежно фиксировать полеты летательных аппаратов в широком диапазоне от северной Африки до Пакистана.

После распада Советского Союза начался непростой период дележа общего имущества, включая и военные объекты. В случае с Россией и Азербайджаном этот процесс осложнялся Нагорно-Карабахским конфликтом. Однако после долгих препирательств, споров и переговоров Москва и Баку нашли компромиссное решение. Договор 2002 года определил РЛС как собственность Азербайджана, отданную в аренду России (ежегодная плата составляет 7 миллионов долларов). И сегодня ценность этого военного объекта сохраняется. Особенно в контексте иранской ядерной программы. Габалинская РЛС может одной из первых зафиксировать пуски ракет с территории Исламской Республики.

Проблема в том, что срок аренды этой станции истекает 24 декабря 2012 года. Москва рассчитывает завершить переговоры о продлении аренды до июня, поскольку юридически новое соглашение должно быть заключено за полгода до прекращения действий старого договора. В случае успеха, военный объект будет эксплуатироваться Россией до 2025 года.

Но рапортовать об успехах пока что преждевременно. В начале апреля состоялось кавказское турне министра иностранных дел Сергея Лаврова. Оно, хотя и имело символический характер (было приурочено к двадцатилетию установления дипломатических отношений с Арменией и Азербайджаном), включало в себя много не только ритуальных, но и содержательных мероприятий. Так, находясь в Баку, российский министр вел переговоры и по Габалинской РЛС. Но по их окончании ни он, ни его азербайджанский коллега Эльмар Мамедьяров не предъявили общественности каких-то конкретных результатов. И это притом, что в СМИ активно циркулирует информация о том, что Баку запросил у Москвы увеличить арендную плату до 300 миллионов долларов в год, то есть почти в 43 раза!

Заместитель министра обороны РФ Анатолий Антонов официально опроверг данные сведения, заявив, что процесс согласования позиций идет в конструктивном ключе. Но бывает ли дым без огня? Тем паче, что в ноябре прошлого года заместитель министра иностранных дел Азербайджана Араз Азимов заявлял о том, что арендная плата «неадекватна ценности и важности РЛС для интересов России, региональной и международной безопасности», и «не соответствует рискам и угрозам Азербайджана, позволяющего функционирование этой РЛС на своей территории».

В любом случае, Москва пытается разрядить обстановку и успокоить наблюдателей. Так 18 апреля заместитель главы МИД РФ Сергей Рябков сравнил переговорный процесс по Габалинской РЛС с «выращиванием зерна» и попросил представителей СМИ дать профессиональным дипломатам «возможность поработать».

Интерес России в этой ситуации понятен. Переговоры с США вокруг ПРО пока что не дают больших поводов для оптимизма. В этой связи «габалинская карта» могла бы дать определенные очки. Кстати сказать, еще в 2007 году Владимир Путин пытался разыграть ее, предложив на саммите «Большой восьмерки» в Хайлигендамме использовать российский радар в Азербайджане в качестве альтернативы радару слежения, который предполагался в Восточной Европе. К тому же, достигнув успеха на переговорах по РЛС, Москва получит намного больше дополнительных ресурсов для сохранения своей роли на Южном Кавказе в целом, и в Нагорно-Карабахском урегулировании в частности. Неудача же, напротив, создаст новые геополитические проблемы, так как двусторонние отношения с Азербайджаном могут существенно ухудшиться.

Интересы США и их партнеров по НАТО также очевидны. Включение военного объекта, расположенного на севере Азербайджана, в систему европейской противоракетной обороны, значительно повысило бы ее уровень. В этой связи можно предположить, что Баку попытается извлечь для себя максимальную выгоду. Понимая при этом все ограничения, которые есть у азербайджанской внешней политики для действий на российском и на западном направлении. И если Москва – проблемный партнер из-за стратегической кооперации с Арменией, и, напротив, из-за разрушенных отношений с Грузией (важным партнером Баку), то с Западом могут возникать трудности из-за его критического пафоса относительно прав человека и демократических стандартов. Взять хотя бы подписание документа между Азербайджаном и НАТО о третьем этапе «Плана индивидуального партнерства», который был отложен почти на два года именно из-за «демократического пакета» (гражданский контроль над вооруженными силами и.т.д.). К тому же, сколь бы сложными ни были отношения Баку с Тегераном, азербайджанское руководство осознает, что иранская реакция на стопроцентный геополитический выбор в пользу Запада будет, скорее всего, негативная. Отсюда и осторожность при геополитических маневрах, среди которых и вопрос о выборе будущего арендатора РЛС. И эти резоны могут в конечном итоге сработать в пользу сохранения старого партнера.

В этой связи можно предположить, что азербайджанская дипломатия будет пытаться «давить до последнего», исследуя те пределы, до которых Кремль может отступить. В этом контексте и карабахская тема наверняка станет предметом обсуждения. Впрочем, переговоры между Москвой и Баку ведутся не в геополитическом вакууме. На них оказывает воздействие множество разных факторов, начиная от кавказских и двусторонних проблем (взять хотя бы проект Транскаспийского трубопровода без российского участия) до контекстов глобального значения (взаимоотношения Запада с Ираном). И сегодня трудно предполагать со стопроцентной уверенностью, какие «фоновые» факторы сработают (а какие нет) до июня 2012 года.

Сергей Маркедонов, приглашенный научный сотрудник Центра стратегических и международных исследований. США. Вашингтон.