После того, как в результате парламентских выборов двухлетней давности в Грузии появилось новое правительство, составленное из победившей коалиции «Грузинская мечта», эта кавказская республика не знала столь масштабных перемен на высшем уровне власти.

4 ноября 2014 года премьер-министр Ираклий Гарибашвили отправил в отставку руководителя оборонного ведомства Ираклия Аласанию. Уходящий министр был обвинен главой правительства в политизации расследования о коррупции в подведомственном ему министерстве. Но одной резонансной отставкой дело не закончилось. Практически синхронно с Аласанией свой пост покинул Алексей Петриашвили, министр по европейской и евроатлантической интеграции. На следующий день Аласания, возглавляющий партию «Свободные демократы», заявил о ее выходе из коалиции «Грузинская мечта». Вслед за этим решение об отставке приняла министр иностранных дел Майя Панджикидзе. Этот выбор она мотивировала солидарностью с позицией своего партийного лидера. Пост представителя Грузии в Североатлантическом Альянсе покинул Леван Долидзе.

Лейтмотивом в комментариях высокопоставленных отставников прозвучал тезис об атаке главы правительства на «прозападные силы» и об опасности смены внешнеполитического вектора страны. Эти идеи были поддержаны и многими грузинскими экспертами. Свою озабоченность отставками в грузинском правительстве выразил и американский Госдепартамент. Остроты ситуации добавило то, что отставники многие годы выступали последовательными сторонниками сближения с НАТО и Евросоюзом. Именно в период министерской деятельности Петриашвили Тбилиси сначала парафировал, а затем подписал Соглашение об Ассоциации с ЕС. Аласания же еще до своего присоединения в «Грузинской мечте» зарекомендовал себя на дипломатическом поприще, как полпред Грузии в ООН. Именно в этом качестве он представлял Тбилиси в период «пятидневной войны» в августе 2008 года.

Однако, принимая во внимание все заслуги бывших министров в деле евроатлантической интеграции Грузии, было бы явным упрощенчеством видеть в переменах на политическом Олимпе страны чью-то руку или внешний заговор. Начнем с того, что Ираклий Аласания практически с самого начала был неудобным партнером в коалиции «Грузинская мечта». Его расхождения и противоречия с создателем этого объединения никогда не были особой тайной, равно как и политические амбиции экс-министра обороны. Еще в январе 2013 года Аласания покинул первого заместителя главы правительства, сохранив за собой позицию министра обороны. Тогда же в прессу попала информация о «тяжелой беседе», состоявшейся между ним и тогдашним премьером Бидзиной Иванишвили, причиной чему были попытки Аласании выдвинуться в качестве кандидата на президентских выборах без необходимого согласования внутри коалиции. Да и на посту министра обороны он не раз выступал с комментариями и заявлениями, выходившими за рамки его непосредственной компетенции. Чего стоит хотя бы его выступление по поводу «агрессивной дипломатии» Тбилиси в отношении российских планов по Абхазии.

Но проблема не только в личностном факторе. Сама коалиция «Грузинская мечта» продемонстрировала, что имеет пределы прочности. Это объединение создавалось во многом не на основе позитивной, а негативной повестки. Как гласит народная мудрость, «гуртом легче батьку бить». Разнородная коалиция была нацелена на победу над Саакашвили и его уход из политики. Данная цель успешно достигнута. Третий президент Грузии не просто оставил свой пост, потерял большинство в парламенте, но и попал под уголовное преследование.

Но непраздный вопрос: а что дальше? Вокруг каких целей сплотиться, если «отец-основатель» коалиции отошел от публичной сферы, а в постсоветских условиях практика Дэн Сяопина выглядит непривычной?

И до серии отставок противоречия между президентом Грузии и главой национального правительства уже неоднократно становились предметом обсуждений. 18 марта 2014 года Бидзина Иванишвили уже в качестве основателя НПО «Гражданин» в передаче «Время политики» на телеканале «Имеди» сделал откровение относительно президента Георгия Маргвелашвили. Бывший руководитель кабинета (сохраняющий при этом свое влияние) недвусмысленно заявил, что разочарован в своем соратнике и выдвиженце. Понятно и стремление Ираклия Гарибашвили доказать, что его появление на премьерском посту не случайно. Свои дивиденды от нынешней ситуации пытается извлечь и Георгий Маргвелашвили. 5 ноября 2014 года он собрал брифинг, на котором заявил о необходимости ускорить имплементацию Соглашения с ЕС.

Впрочем, и глава правительства поспешил заявить о своей приверженности евроатлантическому выбору. В условиях, когда возможности для нормализации отношений с Москвой крайне ограничены, радикальный пересмотр внешнеполитического курса будет иметь серьезные внутренние последствия для любого грузинского политика. Не говоря уже о готовности оппозиции из «Единого национального движения» воспользоваться расколами в правящей коалиции с выгодой для себя. В этой связи вряд ли мы увидим принципиальные споры о внешней политике. Другой вопрос, что данная тема будет активно эксплуатироваться оппонентами. На первый план выйдет процесс реконфигурации внутриполитического ландшафта Грузии после ухода Саакашвили. Тем более, что традиции грузинской постсоветской политики показывают: переход из власти в непримиримую оппозицию и обратно вполне возможен, за примерами далеко ходить не нужно. Тот же Аласания побывал при прежнем президенте и во властных структурах, и в рядах оппозиции. Постсоветские политики в двухцветной гамме чувствуют себя намного увереннее.

Сергей Маркедонов, доцент кафедры зарубежного регионоведения и внешней политики Российского государственного гуманитарного университета