2 мая президент США Барак Обама приехал с незапланированным визитом в Афганистан. Эту страну американский лидер посещает уже в третий раз. Однако майская поездка Обамы выделяется в ряду других в силу двух обстоятельств. Во-первых, она имеет символическое значение. Президент США посетил Афганистан в годовщину ликвидации «террориста номер один» Осамы бен Ладена, превратившего эту страны в антиамериканский плацдарм. Во-вторых, Обама и его афганский коллега Хамид Карзай подписали «Соглашение о стратегическом партнерстве», предполагающее, среди прочего, вывод из страны коалиционных войск к 2014 году.
Подписание данного документа сразу же обозначило множество острых вопросов. И самый главный из них: «Повторит ли Афганистан после ухода американцев и их союзников тот путь, который был пройден после вывода советского «ограниченного контингента» в 1989 году?» Выступая на американской авиабазе в Баграме, президент США заявил: «Сейчас в предрассветном сумраке Афганистана мы можем видеть на горизонте свет нового дня». Однако вскоре после его обратного вылета в Кабуле прогремели несколько взрывов, что, конечно же, заставило скептиков усомниться в светлых перспективах страны, расположенной между Южной и Центральной Азией.
Афганистан в силу географических и геополитических причин продолжает оставаться одной из ключевых стран не только исламского Востока, но и одним из важнейших «ньюсмейкером» мировой политики. По справедливому замечанию афганского журналиста Мирвайса Тарина, проблема Афганистана сегодня является фактически единственным вопросом международной политики, который «объединяет позиции разных государств мира». В самом деле, вряд ли во всем мире найдется такая «горячая точка», которая бы делала возможной кооперацию (пусть и с оговорками и условностями) Ирана и Запада. Во многом именно благодаря Афганистану произошла «перезагрузка» отношений Москвы и Североатлантическим альянсом, что выразилось в возобновлении работы Совета Россия-НАТО, замороженной после августовской войны 2008 года в Грузии.
Афганистан в течение многих веков являлся важным центром торговли и миграции, связующим звеном различных культур. Однако, начиная с 70-х гг. прошлого века эта страна оказалась вовлечена в череду внутренних революционных потрясений, переворотов, гражданских войн. Перманентная нестабильность стала причиной интернационализации социально-политических процессов Афганистана. Страна пережила советскую военную интервенцию (1979-1989 гг.) и военно-политическое вмешательство западной коалиции.
При рассмотрении ситуации в Афганистане и вокруг него трудно отделаться от ощущения геополитической западни. Я считаю, что за годы натовской (а фактически – американо-британской операции) ни один из ключевых вопросов афганской повестки дня (доставшейся в наследство от СССР) не разрешен. Проведение силами коалиции военных и антитеррористических операций показало, что кризис в этой стране не может быть выигран на полях сражений. Окончательного военного разгрома талибов не произошло. Более того, есть основания говорить, что у них появился определенный ресурс поддержки со стороны населения, по крайней мере – в некоторых регионах. Нерешенной пока остается проблема наркотической угрозы, идущей из Афганистана. Площадь посевов опийного мака здесь сегодня превосходит плантации коки в Колумбии, Перу и Боливии, вместе взятых. При этом 80% всего опиумного мака производится в провинциях, граничащих с Пакистаном – то есть в зоне наиболее активного противоборства между талибами и НАТО. В-третьих, центральная власть не полностью контролирует значительную часть своей территории. Легендарный американский генерал и политик Брент Скоукфорт справедливо отметил, что сегодня «правительство не руководит страной, будучи вынуждено осуществлять контроль над территориями страны через лидеров местных племен».
В этой связи перед российской политикой на афганском направлении возникает целый ряд сложных вопросов и дилемм. С одной стороны велик соблазн (особенно, учитывая политическую травму, связанную с распадом Советского Союза, и многочисленными расхождениями между нынешней РФ и США) отстраниться от сложной проблемы, втайне радуясь неудачам нашего проблемного партнера. С другой стороны – «игра с нулевой суммой» с Вашингтоном и Брюсселем не кажется (не с абстрактной, а с прагматической точки зрения) дальновидной. В особенности, если мы говорим о долгосрочной, а не краткосрочной перспективе.
Каким бы далеким ни казался сегодня Афганистан, его влияние на политическую ситуацию в России остается высоким. По данным российской Федеральной службы по контролю над оборотом наркотиков (ФСКН), от героина афганского производства в России ежегодно гибнет вдвое больше людей, чем погибло советских солдат за всю десять лет военных действий (1979-1989 гг.) в Афганистане. Афганистан также граничит с тремя государствами Центральной Азии (Туркменистан, Таджикистан, Узбекистан). Учитывая практическую реальность (что показала нам и гражданская война в Таджикистане в 1992-1997 гг.) переброски «афганского пожара» на постсоветскую Центральную Азию, нельзя исключать появление мощного исламистского фронта у непосредственных границ России. Хотелось бы также напомнить, что правительство талибов – «Исламский Эмират Афганистан» – было одним из немногих (наряду разве что с администрацией непризнанной Турецкой Республикой Северного Кипра), которое признало «Чеченскую Республику Ичкерия», установив с ней взаимовыгодную кооперацию. И хотя помощь талибов чеченским сепаратистам была довольной скромной, по моей информации, в конце 1990-х гг. лидер талибов мулла Омар обратился с предложением к своему врагу, лидеру Северного альянса Ахмад Шаху Масуду заключить перемирие, и общими усилиями наладить помощь «борющейся Чечне». Не следует сбрасывать со счетов и идеологическую поддержку (на нее делал ставку министр иностранных дел Исламского Эмирата Афганистан Ахмад Мутавакиль). В настоящее время главной опасностью для России на Северном Кавказе являются не чеченские сепаратисты и не этнические националисты вообще, а радикальные исламисты салафитского толка.
В этом контексте кооперация России и США, НАТО и ОДКБ на афганском направлении (особенно в преддверии вывода коалиционных войск) представляется мне как единственно возможная альтернатива. Настало время усвоить главный афганский урок. Провал твоего визави не означает того, что тебя непременно ждет удача. Провал СССР не стал триумфом для США и Запада в целом. И вывод американских войск будет означать для Москвы не столько избавление от проблем, связанных с присутствием в регионе США, сколько возникновение новых острых вопросов. Таким образом, к 2014 году нужно быть заблаговременно подготовленным. И Западу, и России с Евразией. Учитывая весь опыт предыдущих просчетов и ошибок, накопленный на афганском направлении за долгие десятилетия.
Автор – Сергей Маркедонов, приглашенный научный сотрудник Центра стратегических и международных исследований, США, Вашингтон