Стадион в Сент-Луисе

Недавно я после огромного перерыва попал на бейсбол, когда очутился в Сент Луисе. Играли игру местные «Кардиналс» с «Пайратс» из Питтсбурга. Дочку 4-х летнюю тоже взял с собой, чтобы не думала, что ее папа не как у других.

Граждане многих стран мира достигают на стадионах вершин национального самосознания, но только в Америке суть страны так проступает через ткань любимых американцами спортивных игр. Вряд ли характер России легко определяется по футболу, хоккею или, скажем, городкам, а вот если взглянуть попристальнее на бейсбол и американский футбол – и вся Америка как на ладони будет.

В бейсболе все четко выверено и не подлежит изменениям: высота горки питчера, вес мяча, расстояния между базами. Архаичные правила не менялись в течение 100 лет; от игроков требуется, чтобы высот совершенства они достигали в пределах установленных рамок. Бейсбол можно сравнить с несгибаемым остовом американской конституции – с ее подозрительно-сухим отношением к человеческим страстям, которую отцы нации поторопились для большей приспосабливаемости увлажнить Билем о правах. Как сама Америка, бейсбол может быть одновременно классически строг и романтически мягок. И игра, и страна колеблются между крайностями свободы и общественного императива.

В игре выражены и мечты об идеальной Америке, какой через призму бейсбола она виделась Хемингуэю и Апдайку, и ее противоречия, когда игра вместе с остальной страной сопротивлялась расовой интеграции, пока Джеки Робинсон не стал первым чернокожим игроком в Высшей Лиге.

Разумеется, исход бейсбольного матча зависит от индивидуальной инициативы игроков, но ей позволено развиваться в условиях групповой (корпоративной) структуры. Здесь все решает не забитый мяч, а игроки, каждый из которых принимает решение и действует сообразно моменту. Все сводится к противоборству двух игроков: питчера (кидающего мяч) и бэттера (отбивающего его). Есть еще и кэтчер (ловящий), он, собственно, единственный, у кого на виду все поле, когда он стоит в полуприсяде, как борец сумо в наморднике. Задача питчера – перехитрить, он одновременно играет и в нападении, и в защите. Бэттера по-человечески жаль, он каждый раз не знает, какой закрутки ждать. Но у него в руках бита, и если все кончится хорошо, и получится отбить ею маленький мяч, который летит на него со скоростью под 150 км в час, то он становится властителем стадиона. Для меня нет вопроса, почему даже самые лучшие бэттеры попадают по мячу лишь каждый третий раз; у меня вопрос, как им вообще удается это сделать.

Иностранцам трудно понять, в чем привлекательность этой внешне нединамичной игры и что определяет культовый статус игроков, переминающихся с ноги на ногу по углам поля в похожей на исподнее белье форме. Благодаря отсутствию непосредственных столкновений и неторопливому ритму эта игра кажется воплощением политкорректности. «Это только так кажется», говорит мне мой сосед по стадиону в Сент-Луисе, «на самом деле, питчера распирает от желания перехитрить бьющего, а бьющий мечтает отбить мяч так, чтобы продырявить питчера. Я это хорошо чувствую, поэтому всегда сижу на краешке стула, когда смотрю бейсбол».

В отсутствие в Америке министерства спорта, институт бейсбола (многие считают, что и американский футбол тоже) наиболее глубоко резонирует, если можно так выразиться, с национальным спортивным характером. Наверно, поэтому бейсбол не раз служил для раздувания патриотизма, сплачивая нацию в трудные моменты – как например, в 1942 году, когда Франклин Делано Рузвельт обратился к профессиональным игрокам с просьбой продолжать играть, несмотря на военное время. А чего стоит поддерживаемая с 1910 года традиция, по которой президент страны делает первый бросок сезона?

Немудрено, что метафоры и образы бейсбола буквально пронизывают все аспекты американской массовой культуры, от картин Нормана Рокуэлла до Роберта Рэдфорда в фильме «Самородок» (кстати, только что в прокат вышел еще один бейсбольный фильм с Брэдом Питтом в главной роли –«Человек, который изменил все» (Moneyball), а сама игра и ее герои стали чем-то вроде культурной скорописи, которой страна себя бытописует. Болельщики держат в памяти эпохальные моменты в истории игры и могут без запинки выдать имена, рекорды и другую статистику буквально по годам, за которые у энтузиастов этого спорта накопилось достаточно ритуалов. Как семейные традиции они передаются из поколения в поколение, навевая ностальгию по некоему пасторальному моменту в прошлом страны.

Вместо исторических героев, строить жизнь с кого, в Америке на их место встали Бэйб Рут, Джо ДиМаджио, Лу Гериг, да и еще «мэскоты» –талисманы команд, которые в перерывах развлекают зрителей, а те не забывают придти на матч со своими перчатками и вскочить, когда перед седьмым иннингом обязательно исполняется гимн «Возьми меня на бейсбол». Я-то ушел с матча после пятого, потому что «Кардиналс» проигрывали всухую…