Порой, когда задумываешься о российской космической политике, возникает аналогия: мечущейся из ряда в ряд автомобиль, управляемый неопытным водителем, который не в состоянии решить, ни в какой полосе ему ехать, ни даже в каком направлении двигаться. Ранее «Голос Америки» уже составлял «послужной список» зигзагов, совершенных российской космической стратегией только в 2014 году. Таковых в нем содержалось пять. В понедельник газета «Коммерсантъ» сообщила о шестом.

Космический слалом

Вот перечень данных зигзагов:

– Первый – это намерение вывести Россию из программы МКС после 2020-го года, чтобы направить ресурсы на «другие перспективные космические проекты».

– Второй состоял в фактическом дезавуировании первого, когда вице-премьер Дмитрий Рогозин заявил, что «проектом федеральной космической программы на период 2016-2025 год на развитие и эксплуатацию МКС предлагается выделить 321 млрд рублей, включая создание новых модулей, автоматического космического аппарата».

– Третий заключался в желании российских космических стратегов облагодетельствовать за счет России все человечество, построив российскими силами две системы: защиты Земли от астероидов за 23 млрд. рублей в течение 10-ти лет.

– Четвертый состоял в планах очистки околоземного пространства от рукотворного мусора (тут, правда, цена не называлась).

– Пятым зигзагом стала разработка «программы освоения дальнего космоса, которая в том числе предполагает освоение Луны».

– И наконец, шестой, озвученный «Коммерсантом». Это намерение развернуть в 2017-2019 годах чисто российскую высокоширотную околоземную станцию.

«Манит, манит, манит карусель»

Иногда кажется, что эти строки из известной песни Любови Успенской посвящены российской космической программе. Околоземной «карусели», в которой участвуют советские/российские космонавты, совершающие полеты на ДОСах (долговременных орбитальных станциях), насчитывается уже 43 года. Задуманные, как тренажер для отработки технических и медико-биологических аспектов марсианской экспедиции, ДОСы со временем превратились в «вещь в себе».

Бесконечные витки вокруг Земли с постепенным увеличением длительности пребывания экипажей на станциях стали вполне типичным для «застойных» 1970-х ответом на американские космические успехи: вы нас – «Аполлоном» и «шаттлом», а мы вас – числом оборотов вокруг Земли. Разумеется, на ДОСах проводились важные исследования и эксперименты, но постепенно они свелись к повторению самих себя с той лишь разницей, что в одной экспедиции на станции выращивали крыс, в другой – мышей, в одной – горох, в другой – огурцы.

«Мы думали, – рассказывал в интервью Русской службе “Голоса Америки” в прошлом один из ведущих проектантов РКК “Энергия”, профессор Леонид Горшков, – что стоит вывести, допустим, телескоп за пределы атмосферы, и открытия посыпятся на нас, как из рога изобилия. Действительность оказалась куда скромнее. Никаких открытий мы там не сделали, хотя приобретаемый опыт строительства и эксплуатации станций был очень ценен».

Нет в продолжении кружения ни мыслей, ни души горения

Однако, где-то на исходе первого десятилетия эксплуатации ДОСов, вспоминал Горшков, в советской ракетно-космической отрасли стало нарастать ощущение того, что полеты по орбите уже не дают ничего нового и постепенно превращаются в бесконечное повторение пройденного.  Интересно, что на самом «верху» государственной власти стало появляться такое же ощущение.

По воспоминаниям Горшкова, где-то в конце 1970-х годов состоялась встреча генсека ЦК КПСС Леонида Брежнева со ставшим уже главным конструктором РКК (тогда НПО) «Энергия» Юрием Семеновым. Брежнев поинтересовался, а что НПО будет делать дальше, а то все вокруг Земли, да вокруг Земли… Семенов доложил генсеку о том, что предприятие теперь разрабатывает… многомодульную околоземную станцию.

Говоря о причинах, по которым генеральный конструктор «Энергии» Валентин Глушко, а после его преемник Юрий Семенов, продолжали «утрамбовывать» ДОСами околоземное пространство вместо того, чтоб нацелиться на Марс, Горшков сказал, что так для них было «проще».

Действительно, все основные технологии были уже разработаны и опробованы. Небольшие изменения, вносимые в конструкцию станций, не приводили к качественному расширению их возможностей, но зато и не повышали риска эксплуатации данных комплексов, что позволяло создателям ракетно-космической отрасли «развивать» пилотируемую космонавтику с минимумом «головной боли» для себя.

По мнению Горшкова, определенная часть вины за подобный застой лежит и на проектантах. Они должны были предложить генеральному конструктору проект, который тот должен был либо поддержать, либо отвергнуть. «Наверное нам [проектантам] тоже было проще продолжать «совершенствовать» ДОСы, – признал он. – Правда, были и объективные причины, по которым мы не предложили проект марсианской экспедиции. Просто так в неофициально-разговорной форме сделать это было невозможно. Требовалось подготовить соответствующее проект-постановление правительства, но без ракеты-носителя, способной вывести на околоземную орбиту элементы межпланетного комплекса, делать это было бессмысленно – никто б данную инициативу не поддержал. Ракета Н-1 не хотела, а ракета-носитель “Энергии” еще не умела летать. Когда же она научилась это делать (1987 год), уже стало понятно, что можно готовить общественное мнение к полету на Марс».

«В 1988 году, – продолжал Горшков, – мы договорились с Володей Губаревым (бывший главный редактор отдела науки газеты «Правда»), что я напишу статью по марсианской экспедиции в “Правду”. Статья эта после всех согласований с начальством была опубликована 24 мая 1988 года.  Ну а почему мы так и не сделали проект-постановление правительства по марсианской экспедиции позже, в конце 80-х и 90-х, понятно: страна вошла в “штопор”».

Огрызок старого под соусом нового

Вспомним, что весной этого года вице-премьер Дмитрий Рогозин озвучил решимость России перейти к «другим, более перспективным космическим проектам». Поскольку главный космический проект РФ – это участие в эксплуатации МКС, то логично было предположить, что под «другим» может пониматься все, что угодно, но только не очередная околоземная станция. Увы, подобные мысли стали очередной попыткой выдать в России желаемое за действительное.

Согласно «Коммерсанту», новую высокоширотную станцию планируют вывести на орбиту в 2017-2019 годах. Ее основой должен стать «Многофункциональный лабораторный модуль» МЛМ, сделанный на основе ФГБ-2. Напомним, что ФГБ-1 стал первым элементом МКС, выведенным на орбиту в 1998 году.

Сразу возникает ряд вопросов. Первый – ФГБ не приспособлен для постоянного обитания экипажа. Значит, станция с самого начала будет лишь периодически посещаемой, что является шагом назад по сравнению с последними вариантами станций типа «Салют», не говоря уж о «Мире» и МКС.

Второй – корабли типа «Союз» будут летать на более высокую орбиту, чем МКС, что потребует от них увеличенных энергозатрат, а следовательно большего количества топлива на борту. Это приведет к снижению полезной нагрузки корабля, который, не исключено, сможет доставлять на борт МЛМ только двух человек вместо трех, как на МКС. Правда, более высокоширотная орбита позволит отправлять к МЛМ «грузовики» типа «Прогресс» не только с Байконура, но и с Плесецка, что должно облегчить снабжение станции всем необходимым.

Вопрос вопросов

Зачем же России нужна девятая по счету околоземная станция (если считать МКС), да еще в сильно урезанном виде? Необходимость ее создания объясняют тремя главными причинами.

Первая – наблюдение за Землей. Высокоширотная станция будет летать на орбите с наклонением 64,8 градуса. На МКС данный угол составляет только 51,6 градуса. Из-за этого в поле зрения экипажа МКС попадает только 5% территории России, а с борта высокоширотной станции будет все 90%

Действительно, быть «космическими глазами» являлось важной миссией ДОСов, которая во многом оправдывала их создание и эксплуатацию. Но, по мере развития оптики, электроники и компьютерной техники, функция эта перешла от космических экипажей к автоматическим аппаратам, которые выполняют эту работу более эффективно, чем космонавты и к тому же за значительно меньшую цену.

Вторая причина, также связанная с наклонением орбиты, состоит в том, что трасса полета пилотируемого корабля к высокоширотной станции при старте с космодрома «Восточный» (если этот космодром когда-нибудь заработает, как площадка для пилотируемых запусков) проляжет, в основном над сушей, а не над водой. Таким образом, в случае нештатной ситуации аварийно-спасательным службам легче будет забрать экипаж с твердой поверхности, чем вылавливать где-нибудь в море.

Но как показывает опыт американской пилотируемой программы, ни в самом приводнении корабля, ни в эвакуации приводнившегося экипажа, даже если это произошло не в заданном районе, ничего сложного нет.

Луна и станция: нехорошее дежавю

Третья причина, которой объясняют необходимость создания российской высокоширотной станции, самая «продвинутая». Это – Луна. Как заявил источник «Коммерсанта» из ракетно-космической отрасли, «фактически речь идет о создании некоего плацдарма – сначала аппараты будут доставляться на станцию, а уже после следовать к Луне».

Но 45 лет тому назад американцы достигли Луны без каких-либо «промежуточных остановок» на околоземной орбите. Это не помешало шести добравшимся до Луны экипажам провести на ее поверхности в общей сложности более двенадцати суток, включая время нахождения в лунных модулях, проехать суммарно по Луне на «луномобилях» 95 километров и привезти на Землю 381,7 кг лунного грунта.

Подобные планы «на Луну через околоземную станцию» невольно вызывают в памяти аналогичные планы добраться до Марса через ДОСы. Как мы знаем, все так на околоземной орбите и осталось. Впрочем, возможно, это является планом российских космических стратегов: сделать то, что гарантированно осуществимо, пуская пыль в глаза руководству страны и широкой общественности разговорами о том, что это якобы подготовка к некоему лунному «броску».

А не удастся бросок – не беда. Всегда можно будет бодро отрапортовать Кремлю о том, как российские «труженики орбиты» неусыпно наблюдают из космоса с борта высокоширотной станции за «необъятными просторами нашей Родины».

Извозчики или исследователи?

Таким образом, и для неспециалиста видно, что научно-технические причины, по которым в России хотят создать высокоширотную станцию, носят в основном надуманный характер. Но кроме науки и техники есть еще и политика.

Вот, что сказал в интервью Русской службе «Голоса Америки» высокопоставленный сотрудник одной из ключевых российских организаций, задействованных в осуществлении пилотируемой космической программы: «Если раньше все страны, занимавшиеся космическими исследованиями, стремились отправить свое оборудование и эксперименты на “Мир”, превращая российскую станцию в кумулятивный генератор самых современных знаний о жизни и работе в космосе, то теперь – на МКС, где Россия выступает главным образом в качестве извозчика».

Что ж, отчасти это, наверное, так. Хотя если Россия ныне интересна другим космическим державам более, как извозчик, чем как научный партнер, то это вина скорее России, а не тех держав. А, кроме того, даже если Россия и построит высокоширотный «огрызок», то кто сказал, что другие страны, активно занимающиеся космической деятельностью, ринутся туда со своим оборудованием и экспериментами?

Успешно функционирует и вероятно еще пролетает, как минимум до 2020-го года МКС, на борту которой ведутся активные исследовательские работы. В начале следующего десятилетия примет на свой борт постоянный экипаж первая китайская ДОС.
Конечно, нет предела человеческому познанию, но, как было отмечено в подготовленном недавно докладе «Управления генерального инспектора НАСА», «значительное количество исследований на борту МКС связано с поиском способов уменьшения риска для экипажей в ходе длительных космических полетов. Однако, агентство не сможет найти все необходимые способы даже если станция будет летать до 2024 года».

Таким образом, Америка, а значит с большой долей вероятности и ее западные партнеры по станции, осознала, что в какой-то момент нужно прекратить бесконечное «приобретение опыта» в околоземном пространстве и на основе уже имеющегося опыта отправиться в дальний космос. Почему же этого не может осознать Россия, опыт околоземной деятельности, которой, в три раза превышает «налет» прочих участников проекта МКС?

Амбиции без должной «амуниции»

Немаловажную роль в появлении идеи высокоширотной станции сыграл и человеческий фактор. «Сейчас в руководство РКК “Энергии” и “Объединенной ракетно-космической корпорации” пришли новые люди, – сказал вышеупомянутый источник. – Совсем не Королевы, но с амбициями оставить свой след в истории космонавтики. Эта амбициозность, помноженная на их сомнительную компетентность в вопросах космической деятельности, и породила мысль построить очередную околоземную станцию».

«Разумеется, ничего нового космической науке и технике высокоширотная станция не даст, – продолжил он. – По существу это та же “банка”, типа тех, которые разрабатываются и строятся в России с начала 1970-х годов. Но… есть конкретный заказ со стороны правительства».

Комплекс обиженного мальчика  

Что же это за заказ? Складывается впечатление, что нужно сделать очередной, причем достаточно звучный шаг в цепи тех, которые уже хорошо известны. Они включают в себя выход России из проекта МКС, планируемый после 2020-го года (ради «перспективного проекта» в виде высокоширотной станции?), предложение американцам отправлять своих астронавтов на МКС с помощью батута, а также намерение прекратить поставки РД-180 в США.

То, что желание «щелкнуть по носу» американцев стало главной подоплекой планов создать новую станцию очевидно даже из названия статьи в «Коммерсанте»: «Русскоцентрическая орбита. МКС противопоставят национальную космическую станцию». То есть станция задумана, в первую очередь, как ПРОТИВОПОСТАВЛЕНИЕ американцам и их западным партнерам, обосновавшимся на МКС.

В общем, ситуация примерно следующая: ходили вместе дети в 11-й класс школы (МКС). После ее окончания решили также вместе поступать в ВУЗ (миссии в дальний космос, включая астероид и Марс), но одного выпускника (Россию) не взяли. Хоть отнюдь не глуп, и предыдущие классы, включая выпускной, хорошо закончил, но не готовился к учебе в институте.

Да и отношения с однокашниками разладились. А самостоятельно поступить в «дальнекосмический» ВУЗ смелости и воли не хватило. Вот, чтобы показать своим бывшим товарищам по школе, что он и «сам с усам», решил этот выпускник… вновь поступить в одиннадцатый класс, чтобы повторно пройти то, что другие оставили позади.

И смешно и грустно одновременно.

Парадокс национальной космической политики «от противного»

Продвигать и отстаивать национальные интересы в космосе можно и нужно, но при этом исходить из того, что действительно необходимо стране в области науки и техники, а не из желания только лишь кому-нибудь по-детски насолить или продемонстрировать свою независимость. Иначе получится, что национальная (или даже националистическая) космическая политика будет невольно формироваться под воздействием той страны, в пику которой эта политика формулируется.

Впрочем, таким же образом Россия оказывает влияние и на космическую политику США. Не будь обострения отношений между Москвой и Вашингтоном, на стали бы в Америке рассматривать вопрос о создании альтернативы двигателям РД-180, не придавали бы такого значения разработке новых пилотируемых кораблей и средств их выведения.

Но есть одна существенная разница. Влияние России на космическую программу США приводит к появлению у данной программы стимулов создавать новую технику. Влияние же США на космическую программу РФ выражается в том, что Россия еще глубже увязает в околоземном «болоте».

Поэтому возникает вопрос, что в России делает больше политика «от противного»: защищает национальные интересы страны или наносит им ущерб?

Юрий Караш