В российских СМИ в последнее время одной из самых обсуждаемых тем стали возможные отставки представителей губернаторского корпуса. Среди возможных претендентов «на вылет» назвали глав Волгоградской области Сергея Боженова (до этого поста он занимал кресло мэра Астрахани, оказавшейся недавно в центре коррупционного скандала) и Республики Северная Осетия Таймураза Мамсурова.

Многие эксперты стали говорить о возможной «зачистке» губернаторского корпуса «сверху». Отчасти это необходимо для того, чтобы в условиях прямых выборов избежать чувствительных поражений (далеко не факт, что даже самые горячие сторонники Владимира Путина готовы поддержать «его людей» на местах). Новые (нередко это хорошо забытые старые) выдвиженцы Кремля, демонстрируя готовность к переменам и наведению порядка, имеют шанс пройти во власть уже, как избранники народа. То есть, имеется возможность повышения легитимности. С другой стороны, обновление региональной элиты дает возможность отвлечение внимания граждан от ошибок и просчетов центра.

Однако пока споры о том, «кто следующий» ведутся, в Кабардино-Балкарии (КБР) уже произошла смена руководителя. 6 декабря в отставку подал Арсен Каноков. С формально-юридической точки зрения все выглядит, как его добровольный уход с поста главы республики. Фактически же его отставка давно обсуждалась. Да,  КБР под его руководством достигла определенных успехов. Среди других северокавказских республик она выделяется и меньшим уровнем безработицы, и меньшей финансовой зависимостью от трансфертов из Москвы. Но в то же самое время нельзя не заметить, что уровень политической нестабильности в последние восемь лет (а именно столько Каноков находился у власти) значительно вырос.

В сентябре 2008 года мой друг и коллега Константин Казенин предложил мне написать предисловие к его книге. Его работа имела «говорящий» заголовок «Тихие конфликты на Северном Кавказе: Адыгея, Кабардино-Балкария, Карачаево-Черкесия». Пять лет назад Казенин, опытный журналист и политолог, имеющий за плечами солидный опыт полевой работы, противопоставлял относительно стабильные образования западной части российского Кавказа (с «тихими конфликтами») беспокойным образованиям на востоке региона (Чечне, Дагестану, Ингушетии): «Ситуация в Кабардино-Балкарии и Карачаево-Черкесии лишь в редкие моменты достигала того накала, который стал уже привычным для восточных соседей этих республик, а Адыгея и вовсе счастливо избежала в постсоветское время каких-либо грозовых событий. Однако во всех западных республиках Северного Кавказа в последние годы происходили весьма непростые процессы, и не раз приходилось слышать прогнозы, что имеющиеся там внутренние противоречия могут вырваться наружу и вызвать серьезные социальные катаклизмы».

Тогда подобный подход, наверное, разделили бы многие профессиональные кавказоведы, несмотря на то, что в октябре 2005 года при  нападении боевиков на Нальчик эти «серьезные катаклизмы», упомянутые Казениным, уже вырывались наружу.

Интересная деталь. Приход Арсена Канокова во власть оказался зарифмованным с нальчикской трагедией. Она произошла  буквально через две недели после его утверждения в должности республиканским парламентом. И с того времени, конфликты в КБР перестали быть «тихими». В 2011 году республика даже вышла на некоторое время на второе место в своеобразном «террористическом соревновании» с Дагестаном. Обострился и «земельный вопрос», отягченный кабардино-балкарскими спорами.

В канун сочинской Олимпиады Кремль пытается предпринять экстраординарные меры по обеспечению безопасности не только в непосредственной близости к столице игр, но и на всем Северном Кавказе. По данным на июнь 2013 года, на обеспечение безопасности на олимпийских объектах и вокруг Сочи будет потрачено порядка 2,5 млрд долларов. И, скорее всего, это не предел.

Но одними «кордонами безопасности» и новым оборудованием проблему не решишь. И Москва пытается повлиять на положение внутри северокавказских республик. Во многом сценарии ее действий похожи друг на друга.

Какой субъект РФ в регионе лидирует по числу терактов и диверсий? Вот уже восемь лет на первой позиции находится Дагестан. В начале 2013 года Кремль направляет тушить дагестанский пожар известного политика и ученого Рамазана Абдулатипова, влиятельного «московского кавказца».

Какая из республик Кавказа ближе всего к Сочи? Карачаево-Черкесия, но там ситуация выглядит практически, как «оазис стабильности».

По-иному обстоит положение дел в КБР, хотя сегодня оно и выглядит лучше, чем два года назад. Как бы то ни было, а Кабардино-Балкария находится в двухстах километрах от Сочи. И центр действует, как в Дагестане. Спасать положение на этот раз приглашается Юрий Коков, генерал-полковник МВД, этнический кабардинец и уроженец республики, который еще с конца 1990-х годов занимал высокие посты в общероссийских структурах этого министерства. Владимир Путин, напутствуя нового «временно исполняющего обязанности главы» КБР, особенно подчеркивает этот факт. Мол, де Вы знаете республику, и Ваш опыт ей крайне необходим.

Вместе с тем было бы верхом наивности видеть в новом назначенце кандидата в мессии. Во-первых, потому, что МВД КБР в «стабильные 1990-е годы» (такой вот российский парадокс, положение в республике считалось таковым именно тогда!) сыграло немалую роль в росте радикальных настроений среди молодежи, проводя слишком жесткий и бескомпромиссный курс по религиозному вопросу. Да, при Канокове выросло число терактов и диверсий. Но многие предпосылки нестабильности были созданы до него. Во-вторых, элита в КБР расколота. И тот же Юрий Коков воспринимался (и воспринимается сейчас), как конкурент Канокова. Но с уходом последнего автоматически не исчезнет ни влияние, ни возможные попытки переиграть ситуацию. Непраздный вопрос, поможет ли это решению тех задач, которые центр обозначил перед новым руководителем. И последнее (по порядку, но не по важности). В КБР и на всем Северном Кавказе ощущается явный дефицит федерального присутствия. И пока оно будет ощущаться, ждать радикальных перемен не приходится. Смена лиц и приход «московских кавказцев» (кстати, в 2005 году в таком качестве рассматривался и столичный бизнесмен кабардинского происхождения Арсен Каноков) не могут изменить ситуацию, если не ясны конечные планы, цели и задачи кадровых инноваций.

Сергей Маркедонов, политолог, кандидат исторических наук, в мае 2010-октябре 2013 гг.- приглашенным научный сотрудник Центра стратегических и международных исследований (Вашингтон, США)