24 ноября в Сочи был подписан Договор о союзничестве и стратегическом партнерстве между Россией и Абхазией. Взаимоотношения между Москвой и Сухуми носят асимметричный характер. Один из подписантов претендует на роль одного из полюсов в мировой политике, а другой является образованием, не признанным международным сообществом.
Даже само признание абхазской государственной независимости обеспечено Россией. Как фактом самого решения президента РФ от 26 августа 2008 года, так и поддержкой этого решения рядом государств, предопределенного не какими-то особыми их интересами в Кавказском регионе, а позицией по отношению к противоречиям между Москвой и Вашингтоном (Никарагуа и Венесуэла) или прагматическими соображениями (Науру).
Однако вся процедура подготовки документа к подписанию никоим образом не напоминала обычную церемониально-бюрократическую рутину. Проект Договора, поступивший в парламент Абхазии 13 октября 2014 года, стал предметом оживленной дискуссии среди экспертов, журналистов, блогеров и гражданских активистов республики. Да и сам новоизбранный абхазский президент Рауль Хаджимба заявил о необходимости подготовки замечаний и предложений к проекту, которые и были впоследствии предоставлены, хотя и не были полностью учтены.
Как всякий театр начинается с вешалки, так и любой текст юридического документа начинается с его заглавия. В первоначальном варианте, поступившим в Абхазию по «дипломатическим каналам от российской стороны», проект назывался «Договором о союзничестве и интеграции». Но 24 ноября Владимир Путин и Рауль Хаджимба подписали документ о «союзничестве и стратегическом партнерстве». Можно спорить о том, являются ли вынесенные в заголовок понятия синонимами или нет. Интересно отметить, что в своей закавказской практике Москва оперирует термином «стратегический союзник» применительно к Армении, в то время, как Азербайджан удостаивается определения «стратегический партнер» (эта же дефиниция использовалась для характеристики российско-турецких отношений).
За риторическими приемами скрывается и практический смысл. С партнерами отношения строятся по известному принципу «ничего личного, только бизнес». Союзничество предполагает более высокий уровень интеграции (Армения входит в ОДКБ и скоро присоединится к ЕАЭС, поставки вооружений в нее осуществляются не по рыночным принципам). На сегодняшний день, вступление Абхазии в обе евразийские интеграционные структуры маловероятно, это не получит поддержку Минска и Астаны (да и Ереван, заинтересованный в сохранении добрососедских отношений с Грузией, обеспечивающей наряду с Ираном одно из «окон» для Армении во внешний мир не станет опережать события). Но, несмотря на это, Москва рассматривает абхазское направление, как один из важнейших своих приоритетов в Закавказье (как противовес натовскому влиянию в Грузии и расширению кооперации между Тбилиси и ЕС).
Однако замена «интеграции» на «партнерство» – это важный символ. Сухуми, понимая всю асимметричность своих отношений с Москвой, не готов позиционировать себя в качестве «младшего брата». Хотя бы на уровне символики. Несмотря на то, что после 2008 года ее зависимость от российского бюджета и военно-политического присутствия увеличилась. Один набор проблем (угроза силовой операции со стороны Грузии, которая получила бы поддержку Запада) был заменен на другой.
И в этом плане ноябрьский договор между Россией и Абхазией ничего нового не открыл. После августа 2008 года Москва считала Грузию «отрезанным ломтем» (что во многом и объясняет пассивность Кремля в отношении к подготовке к парафированию, а затем и подписанию Соглашения об Ассоциации между Тбилиси и Евросоюзом). Россия с опасением следит за развитием партнерства между Грузией и НАТО, но сам вектор такого движения известен и предсказуем, сюрпризов здесь ожидать не приходится. Нормализация двусторонних отношений, стартовавшая осенью 2012 года, изначально представлялась «перестройкой, но не новостройкой». «Красные линии» в виде статуса Абхазии и Южной Осетии ни Москва, ни Тбилиси пересекать не собирались. Отсюда и уверенность в том, что подписание некоей новой бумаги с Сухуми принципиально ничего в отношениях России и Грузии не изменит. Время покажет, насколько такой взгляд обоснован, но сегодня это – безусловный факт.
Сама же «бумага» по большей части просто отразила те реалии, которые уже сложились в отношениях РФ и Абхазии после 2008 года, и в первую очередь, очевидное противоречие между абхазским стремлением к государственной независимости и растущим российским влиянием на частично признанную республику. Именно оно объясняет тот накал страстей, который происходил при подготовке документа к подписанию. Нечастый случай в постсоветской практике, когда двусторонний договор становится предметом широкой публичной дискуссии. Многие пункты, которые вызывали у Сухуми наибольшую обеспокоенность (такие, как возможность упрощенного приобретения россиянами гражданства Абхазии) в итоговой версии были исключены – и, напротив, появились положения, касающиеся содействия социально-экономическому развитию республики. Говоря цинично, партнерство и союзничество требует и осязаемой поддержки.
И это, кстати, урок на будущее для тех, кто считает, что в Абхазии «все схвачено» и что на постсоветском пространстве у Москвы есть преимущество уже в силу фактора исторической памяти или благодарности за те или иные формы поддержки. Конечно, дискуссия вокруг договора стала и отражением внутриполитической борьбы в Абхазии. Напомню, что нынешний глава республики выиграл президентские выборы отнюдь не со среднеазиатским или белорусским результатом. Это также крайне важно для понимания коридоров политических возможностей для всех, кто намерен выстраивать взаимоотношения с Сухуми.
И последнее (по порядку, но не по важности). От многих американских и европейских экспертов можно сегодня услышать слова сожаления по поводу усиливающегося влияния Москвы в Абхазии. Но констатируя это, следовало бы не забывать, что подобное положение дел, среди прочего, стало и следствием односторонней политики США и ЕС, ориентированной на многократное воспроизведение тезисов о «территориальной целостности» и «евроатлантическом выборе» Грузии без учета абхазских и югоосетинских нюансов (которых немало). Никто не говорит в данном случае о тотальном пересмотре прежних подходов. Надеяться на это было бы наивно, как минимум. Но вполне возможно и даже необходимо увидеть в Абхазии нечто большее, чем территорию приложения российских геополитических интересов. В особенности, если есть понимание того, что вернуться в 1992 год при всем желании не получится.
Сергей Маркедонов, доцент кафедры зарубежного регионоведения и внешней политики Российского государственного гуманитарного университета
9 responses to “Российско-абхазский договор: финальная версия”
оккупированный россией регион ну это как вроде независимая гдр в варшавском договоре эта независимость и ломаного гроша не стоила пока там были советские войска ну а как советский союз начал рассыпаться войска вывели и гдр стала независимой и присоединилась к фрг вот нечто подобное произойдет и с абхазией и с южной осетией и с приднестровьем и с крымом когда россия так же как и ссср будет пыжиться пыжиться и лопнет
Ситуация описана в миниатюре советского сатирика – “о чем этот договор? – да ни о чем!” Россия в любой момент выбросит этот договор в корзину, как, например, Будапештский меморандум. Впрочем, мародеров, захвативших власть в Абхазии не жалко.
Южная Осетия тоже просит Россию заключить с ней новый договор, чтобы защитить свою республику от возможной агрессии со стороны Грузии.
Глава администрации президента республики Борис Чочиев сказал:
« Мы просили международные организации оказать давление на Грузию, чтобы та подписала Договор о неприменении силы. Уже состоялось 29 раундов международных дискуссий в Женеве, и в течение всего этого времени они категорически отказывались, отказываются и, я более чем уверен, что и далее будут отказываться дать гарантии Южной Осетии и Абхазии о неприменении силы »
По словам Чочиева, «раз они отказываются дать такие гарантии о мирном урегулировании наших дальнейших взаимоотношений, то не надо быть большим политиком или пророком, чтобы сделать вывод о том, что они готовятся к войне. Тем более что военная агрессия Грузии против Южной Осетии и России 2008 года была совершена в условиях действующих гарантий ненападения».
«Таким образом, коль скоро Грузия в присутствии США, ЕС, ОБСЕ и даже ООН заявляет, что не даёт нам никаких гарантий о ненападении, то что нам еще остается делать? Руководство Южной Осетии обязано защитить свою страну, свой народ. Поэтому мы обратились с соответствующей просьбой к руководству России, чтобы заключить новый договор, где на первом месте – военный союз, объединенная группировка войск, повышение социальных стандартов в Южной Осетии», – сказал глава администрации.
Он отметил, что в ближайшее время представители стран приступят к обсуждению совместно составленного договора между Южной Осетией и РФ.
«Россия – это страна, которая помогает всегда тем, кто просит у нее помощи, тем, на кого напали, кому угрожают уничтожением», – сказал Чочиев.
ТАК ПРОСИТ-ТАК ПРОСИТ…
Да уж…
Уважаемый Сергей, спасибо за вашу как всегда объективную, взвешенную позицию.
Если несколько расширить географию
“односторонней политики США и ЕС”,
то легко можно усмотреть (помимо одностороннего) произвольное (по выбору США и ЕС, в зависимости от целей и предполагаемых дивидендов) применение
“многократного воспроизведения тезисов
– о «территориальной целостности» и «евроатлантическом выборе»”
или
– о праве народов на самоопределение (как в Косово)
– о поддержке “стремления к свободе и демократического выбора”, усмотренного или назначенного штатами (как во Вьетнаме, Ираке, Афганистане, Ливии, Сирии)
– о поддержке правильных и бомбежке неугодных повстанцев (Сирия, ИГИЛ)
– об утративших, по высочайшему мнению штатов, легитимность Асаде, Каддафи, Саддаме, Януковиче.
Убогость и однобокость политики США и ЕС в оценке позиции России заключается в том, что они не только в Абхазии видят исключительно территорию приложения российских геополитических интересов, но и в Крыму, и на Донбассе, и в Прибалтике.
Что ж, между чьей-то абстрактной “территориальной целостностью” и жизнью людей, на которых им наплевать, они выбирают территориальную целостность. Их право. У России тоже есть какие-то права и возможности.
Сергей, если не трудно, в чем конкретно заключаются прагматические соображения Науру? Нигде не встречал, хотя всегда удивлялся этим решением наурчан.
Тогда у России денег много было, нефть была дорогая.
Что там Науру, даже акул из ФИФА подкупили.
Наурчане (!!) – очень возлюбили абхазов, какое еще объясненрие вам нужно, Сергей?
В мире уже нет какой-то одной силы, способной все решать за всех; мир стал многополярен. Такое мнение высказал генеральный секретарь Совета Европы Турбьерн Ягланд в своем интервью. / ТАСС /
«Существует Европа, но она состоит из разных частей и отличается от страны к стране многополярностью, которую надо учитывать, — отметил Ягланд. — И для Европы главный вопрос: как иметь и сохранять “Европейский дом” и в то же время учитывать это многообразие». «Это совершенно очевидно и для Российской Федерации, и для такой небольшой страны, как моя родная Норвегия», — добавил он.
«Не только в Европе, но и глобально надо учитывать, что уже нет какой-то одной силы, которая может все решать, — подчеркнул генсекретарь. — Мы живем в многополярном мире и должны учитывать наличие разных сил, разных культур, разных религий, в том числе и внутри отдельно взятой страны».
По его мнению в ближайшее время, главным вызовом станет то, «как жить в условиях многополярности и многообразия».
Мир не стал многополярен. Просто один безответственный человек держит пальцы на кнопках ядерных боеголовок. Остальные парни в растерянности.
Подождем, когда придет ковбой с другой стороны, которому нажать эти кнопки будет также простым делом как выкурить сигару. Это, надеюсь не будет афроамериканец, но потомок решительных британцев. Тогда и только тогда пыл у многих поубавится.