6 ноября весь мир с интересом наблюдал за динамикой голосования по выборам президента США. Роль Америки в современных международных отношениях такова, что важнейшее внутреннее событие для страны автоматически превращается в значимый сюжет мировой политики. Свои ожидания от итогов выборов были у России. Насколько они оправдались? И что можно ожидать от российско-американских отношений в ближайшие годы, новых импульсов для «перезагрузки», охлаждения или сохранения имеющегося статус-кво?
Начнем с того, что прошедшая кампания (вне зависимости от риторики, использованной Бараком Обамой и Миттом Ромни) показала довольно четкую тенденцию: американский истеблишмент в намного меньшей степени фокусирует свое внимание на России. Кстати говоря, рассуждая о высказываниях республиканского кандидата, многие российские обозреватели практически ничего не говорили о его предвыборной программе, в которой отношение к РФ было не столь однозначным и эмоциональным. В этой связи переоценивать возможный поворот внешнеполитического руля Вашингтона (как это регулярно делали политики, эксперты, журналисты из Москвы) не следовало бы. Понятное дело, российский политический класс лучше себя чувствует, имея дело с привычными и знакомыми партнерами.
Очевидно также, что если бы в Белом доме появился новый хозяин, он хотя бы в первые месяцы пытался бы дистанцироваться от предшественика и прибегал бы к более жесткой риторике. Однако сути дела это не меняет. Сегодня Россия не занимает первые строчки в американском внешнеполитическом меню. Там на первых позициях Ближний Восток (в особенности проблемы Ирана и Сирии), Афганистан и европейский кризис. И именно в рамках этих контекстов российская политика будет представлять интерес для старого нового президента США.
В этих контекстах были и есть свои расхождения. Отчетливей всего это проявляется в ситуации вокруг Сирии, где Россия и Китая блокируют попытки Вашингтона и американских союзников более активно вмешаться в гражданский конфликт. Но есть и общие точки соприкосновения. Не зря во всех официальных документах Госдепа вклад России в обеспечение натовской операции в Афганистане последовательно подчеркивается. Намного более запутанная ситуация с Ираном, где, с одной стороны, Россия против излишнего международного давления на Исламскую Республику, а с другой – не заинтересована в реализации ядерных амбиций Тегерана. Следовательно, взаимодействие Москвы и Вашингтона на иранском направлении также возможно.
Впрочем, было бы неверно говорить о том, что Россия, утратив свое прежнее значение для США, не представляет серьезной значимости. У двух стран и помимо широкого спектра мировых проблем, есть свои собственные сюжеты. В первую очередь, речь конечно же, о вопросах, уходящих корнями в период «холодной войны». Размещение элементов противоракетной обороны в Европе, а точнее сказать, различные видения этой проблемы в Москве и Вашингтоне по-прежнему сохраняет свою актуальность. Россия привержена формально-юридическим обязательствам в то время, как США делает акцент на военно-политической целесообразности. В любом случае, данный сюжет переходит в новый срок Барака Обамы и Владимира Путина.
Крайне важным для Москвы сюжетом является постсоветское пространство. И если Россия рассматривает многие проблемы этой части мира, как продолжение своей внутренней политики (особенно ситуацию в Грузии и вокруг нее), то для США Евразия не имеет первостепенного значения. Но при этом Вашингтон (не столько официальные круги, сколько общественное мнение) опасается того, что усиление России может привести к попытке возрождения СССР в той или иной форме. В рамках блога невозможно говорить подробно о том, как и почему такое представление появилось, и чем оно питается.
Отмечу самое главное. Подобные опасения существуют, и с ними придется иметь дело вне зависимости от того, насколько они обоснованны. Как бы то ни было, в 2004-2008 гг. Москва и Вашингтон существенно снизили накал дискуссии по поводу Украины. Что же касается Грузии, то более сбалансированная политика Белого дома в период президентства Обамы помогла изменить внутриполитический ландшафт в кавказской республике – тем самым создав определенный задел и для нормализации отношений между Тбилиси и Москвой. Впрочем, продвижение самого процесса нормализации зависит, в первую очередь, от России и Грузии.
Перед тем, обратиться к внутриполитическим проблемам России, как к важной теме американской внешней политики, коснусь вопроса, который зачастую упускается из виду российскими обозревателями. В США по конституции важную роль в формировании внешнеполитического курса играет не только президент, но и Конгресс. С победой Обамы Конгресс не стал автоматически наполнен одними лишь демократами. Напротив, у республиканцев в Палате представителей сохраняется перевес. Следовательно, существует возможность для подстегивания администрации к более жестким действиям. И в этом контексте права человека, т.н. «дело Магнитского» не стоит недооценивать. Президент Обама, даже если он сам и является сторонником более прагматических подходов, не сможет не считаться с позицией Конгресса. Следовательно, действующий президент будет ставить перед Москвой неудобные вопросы, касающиеся ее внутренней политики. А это значит, что острота в отношениях между странами может сохраниться, хотя предыдущее четырехлетие показало: это – не повод для резких движений и охлаждений. Тем паче в условиях нарастания международной турбулентности и непредсказуемости.
Автор – Сергей Маркедонов, приглашенный научный сотрудником Центра стратегических и международных исследований (Вашингтон, США)