15 января 2012 года помощник Госсекретаря США по Центральной и Южной Азии Роберт Блейк отправился в трехдневное турне по региону. Насколько важен этот визит для определения стратегических и тактических целей американской администрации в этой полной противоречиями и неразрешенными проблемами части Евразии? В какой степени США готовы к кооперации с другими важными игроками, имеющими свои интересы в Центральной Азии, в первую очередь с Китаем и с Россией?
Прежде чем давать содержательные ответы на эти вопросы, следует проанализировать основные сходства и различия в подходах к центральноазиатской безопасности, существующие у Вашингтона, Москвы и Пекина.
Россия рассматривает территорию бывшего Советского Союза, как сферу своих особых и привлегированных интересов. И дело здесь не в политических травмах от распада некогда единого государства и не в претензиях на имперское «возрождение», а в сохранении тех позиций, которые обеспечивают безопасность самой России и ее экономическое присутствие. Принимая во внимание растущую исламистскую угрозу на Северном Кавказе и в Поволжье и фактически открытую границу России с Казахстаном (этот межгосударственный рубеж по протяженности уступает лишь американо-канадской и мексикано-американской границе), возможный коллапс в Центральной Азии становится для Москвы опаснейшим вызовом. Не будем забывать, что в свое время единственным правительством, признавшим независимость Чеченской Республики Ичкерия, стало правительство афганских талибов. Повторения аналогичных сценариев в Евразии Москва хотела бы избежать. Тем паче, некоторые республики Центральной Азии выступают союзниками Кремля в евразийских интеграционных проектах, будь то ОДКБ или ЕврАзЭс (а в перспективе – и возможный Евразийский Союз).
У Китая на первом плане – экономические интересы. На этой площадке Пекин эффективен. Однако чего стоит экономическая кооперация, если она поставлена в зависимость от нестабильной политической обстановки?! И Китай в этой связи крайне опасается изменения статус-кво. В этом плане его позиции близки российским (отсюда и интерес к такому совместному проекту, как ШОС). Однако в плане экономического проникновения Пекин далек от альтруизма и здесь он, скорее, конкурент Москвы.
Подходы США отличаются от российских и китайских хотя бы в силу географических причин. Для Америки Центральная Азия не представляет непосредственной физической угрозы. В этом плане у Вашингтона намного большее пространство для маневра. Главным объектом заботы и интереса американских дипломатов является Афганистан. Эта страна имеет для США символическое значение. Афганский театр стал важнейшим полем сражений «холодной войны». Во многом неудача СССР в выполнении им «интернационального долга» предопределила распад его южного соседа. Но победа не принесла и Штатам больших дивидендов, поскольку политическая исламизация Афганистана и превращение его в форпост Аль-Каиды стала вызовом для Америки и ее мирового лидерства, заставив говорить о «конфликте цивилизаций».
В 2014 году США и их союзники покидают Афганистан. Однако подготовка к уходу ведется заранее. И одним из событий в этой цепи стал недавний визит в Вашингтон президента Хамида Карзая. По его итогам была подтверждена готовность Белого дома ускорить процесс передачи ключевых функций по обеспечению безопасности в Афганистане афганским силам. Кроме этого, была достигнута договоренность активизировать диалог между властями и оппозицией, для чего представительство движения «Талибан», скорее всего, появится в столице Катара Дохе. Оппоненты Барака Обамы считают эти шаги крайне рискованными. В этом плане позиции республиканцев и Кремля парадоксальным образом совпадают, так как Москва крайне скептически относится к диалогу Кабула с афганскими радикалами. Да и форсированный уход американцев и их союзников из Афганистана в Кремле не рассматривают в качестве геополитического «подарка». Однако как бы ни оценивали это политики и эксперты, очевидно: – без увязки афганских процессов с безопасностью стран Центральной Азии любое движение в этом регионе невозможно. И визит Роберта Блейка во многом нацелен именно на обеспечение этой увязки. Не зря же в ходе встречи с президентом Туркменистана Курбанкулы Бердымухамедовым одной из важнейших тем разговора было участие официального Ашхабада в проведении межафганского диалога под эгидой ООН. Со стороны Блейка также прозвучали слова признательности за реализацию ряда экономических проектов (строительство газопровода «Туркменистан-Афганистан-Пакистан-Индия»). Что же касается кыргызской части визита, то здесь в фокусе внимания оказались вопросы логистики – авиабаза «Манас» играет важнейшую роль в перевозках коалиционных сил для операции в Афганистане.
В любом случае, лейтмотивом поездки Блейка стали вопросы экономики и безопасности. Проблемы демократизации не были на первом плане, хотя Центральная Азия с этой точки зрения – один из самых проблемных регионов постсоветского пространства. Таким образом, администрация послала некий сигнал Москве и Пекину, видящим в форсированной демократизации мусульманского Востока опасность исламизации и государственного коллапса. На этом этапе Вашингтон видит возможность выдвинуть на первый план иные приоритеты: стабильность, безопасность, предсказуемость. Неслучайно, думается, Блейк публично заявил о том, что в перспективе у трех больших игроков есть возможность совместно сыграть позитивную роль в турбулентном регионе. И этими шансами следовало бы воспользоваться, поскольку конкуренция ради тактической выгоды чревата серьезными стратегическими проигрышами для всех, кто заинтересован в предсказуемой и стабильной Центральной Азии.

Автор – Сергей Маркедонов, приглашенный научный сотрудник Центра стратегических и международных исследований (Вашингтон)