Международная конференция по ПРО, которая прошла в Москве 3-4 мая, продемонстрировала широкую пропасть, разделяющую Россию и Запад в отношении планов создание ЕвроПРО. Министр обороны Анатолий Сердюков так и сказал приглашенным: «Мы не смогли найти взаимоприемлемые решения на данный момент, и ситуация зашла в тупик»

Проблема противоракетной обороны является камнем преткновения между Москвой и НАТО еще с 80-ых годов, и в ближайшее время не предвидится никаких решений, способствующих изменению нынешней ситуаций. Десятилетия тщетных усилий политиков, дипломатов и военных должны были бы научить нас , что вопрос противоракетной обороны не стоит делать центральным в «перезагрузке» отношений между Россией и НАТО.

Провал переговоров только усугубил глубокое недоверие между сторонами. Каждое правительство сначала СССР, а затем России и США декларировало готовность к сотрудничеству над совместными проектами по ПРО, искало разные подходы для преодоления разногласий, но решения так и не находило.

Точка зрения Москвы остается неизменной: чем слабее противоракетная оборона НАТО, тем лучше для России. В идеале – чтобы ее не было вообще. Сначала советские, а сегодня российские политики опасаются, что США сможет создать такую систему ПРО, которая нарушит стратегическое равновесие и лишит Россию потенциала ядерного сдерживания. Будучи не в состоянии остановить исследования, которые в области ПРО ведут США и НАТО, СССР и Россия стараются предотвратить использование ужу существующих систем, или хотя бы ограничить их количество и эффективность.

Несмотря на то, что администрация Обамы перенесла запланированное размещение ПРО в Европе поближе к Ирану, и подальше – от российских стратегических ракет, размещенных в европейской части России, московские политики продолжают критиковать американские планы.

На данный момент, обе стороны продолжают переговоры, но в значительной степени в разных направлениях. НАТО двигается вперед и готова огласить на саммите 20-21 Мая в Чикаго, что первая фаза планов ПРО достигла предварительной операционной готовности, по крайней мере – с одним военным кораблем, оснащенным системой Aegis и ракетами-перехватчиками SМ-3 в восточной акватории Средиземного моря, а также радаром раннего предупреждения. Российские военные, в противовес, объявили о планах развития новых тяжелых межконтинентальных баллистических ракет на жидком топливе, способных нести большое количество боеголовок, ложные цели и другие средства противостояния ПРО США.

За последние два десятилетия, Россия участвовала в различных совместных проектах ПРО с отдельными членами НАТО, включая США, и альянс в целом. Как я уже отметил, эти усилия не привели к долгосрочному успеху. Вместо этого, на мой взгляд, следовало бы подумать об углублении двустороннего сотрудничества по другим вопросам – в частности, в обеспечении региональной безопасности в Афганистане и Центральной Азии после того, как НАТО покинет этот регион. Существует также взаимный интерес к предотвращению новых угроз терроризма в других странах, к разработке норм и ограничений в киберпространстве, к повышению безопасности ядерных материалов и другого потенциального ОМП.

Возможно, преимуществом возвращения Владимира Путина к власти является то, что он – единственный российский политик, которому по силам положить конец конфликту вокруг ПРО путем взаимных уступок ради стабильного сотрудничества НАТО и России по более важным проблемам. Президент Путин уже cделал подобный выбор в 2001 году – когда не стал ссориться с администрацией Буша по поводу решения выйти из Соглашения по ПРО, чтобы не осложнять сотрудничество в борьбе против глобального терроризма.

Остается надеяться, что он осознает невозможность в ближайшем будущем создания совместной системы ПРО России и НАТО, а также то, что эта система не может подорвать стратегический паритет ядерного сдерживания. Давно назрела необходимость признать, что сценарии агрессии НАТО в отношении России являются абсолютно нереалистичными, и что озабоченность Кремля этой фикцией лишь отвлекает Россию от более реальныx угроз.