МКС (участвуем – не участвуем после 2020 года), «чисто российская» высокоширотная станция, борьба с астероидами, космическим мусором, окололунная станция, лунная база, «пилотируемый транспортный корабль», «транспортно-энергетический модуль», космодром «Восточный», да много чего еще… Что это: «планов громадье» Маяковского или «много шума из ничего» Шекспира?

Увы, похоже, что название известной комедии «великого барда» в большей степени объясняют ситуацию в российской космонавтике, чем строки из стихотворения «певца революции». Только ситуация эта отнюдь не комедийная, а скорее напоминает трагедию. Чтобы понять почему, нужно обратиться к прошлому. В нем мы увидим три корня зарождения и победоносного развития советской космонавтики, а заодно попытаемся ответить на вопрос: есть ли они сейчас у космической отрасли современной России?

Первый корень: военные «родители» гражданских ракет и кораблей

Это – альфа и омега советской/российской космонавтики. Она выросла из ракетной программы СССР. Знаменитая Р-7, или «семерка», ставшая прототипом не менее знаменитой ракеты-носителя «Союз», была ничем иным, как баллистической ракетой, а некоторые долговременные орбитальные станции (ДОС) типа «Салют» были на самом деле «Алмазами», разработанными и построенными для решения оборонных задач.

Но дело не только в военном характере гражданской космической техники СССР. Разрабатывалась и производилась она конструкторскими бюро и предприятиями входившими в систему оборонного комплекса, который был подведомственен с одной стороны Военно-промышленной комиссии Совмина, а с другой – Министерству обороны бывшего Советского Союза. Многие технологии, использованные в гражданской космической программе, либо напрямую пришли в нее из военной техники, либо были субпродуктами военных разработок.

Аналогичная ситуация наблюдалась и в США, но только лишь отчасти. Первые пилотируемые полеты там были осуществлены на модифицированных баллистических ракетах типа «Редстоун», «Атлас» и «Титан». Однако, крупнейшие космические проекты США: «Аполлон» и Международная космическая станция (включая ее предтечу, так и не родившуюся «Фридом») с самого начала создавались, как чисто гражданские. В качестве универсального космического транспортного средства для решения в основном мирных задач появился на свет «Спейс Шаттл» (хотя и рассматривался вариант его использования в качестве космического бомбардировщика). Более того, реализацией этих и других проектов невоенного характера руководило гражданское ведомство – НАСА.

Второй корень: космические рычаги большой политики

В 1960-е годы Советский Союз находился не в лучшей экономической «форме». Необходимость достижения военно-стратегического паритета с США, а в более широком смысле этого слова – со всем блоком НАТО, забирало много ресурсов, в том числе и тех, которые должны были бы поднимать уровень жизни советских людей, укрепляя их веру в «историческую» правильность курса партии и правительства.

В этих условиях многие представители высшего генералитета СССР высказывали недовольство по поводу «ненужного» отвлечения сил и средств оборонных промышленных и конструкторских организаций на решение задач в области мирного исследования и освоения космоса. И, тем не менее, высокие военные чины вынуждены были, скрепя зубы, заниматься бесцельной, по их мнению, гражданской космической деятельностью.

Почему? Да потому, что Кремль решал с помощью космонавтики куда более важные и глобальные для СССР задачи, чем изучение внеземного пространства. С одной стороны космические победы создавали имидж научно-технического лидерства Советского Союза. Это, естественно, укрепляло аргументы советской пропаганды, состоявшие в том, что лишь социалистическая система, основанная на марксистко-ленинских идеях, способна создать условия для невиданного расцвета науки и техники.

С другой стороны, достижения СССР в космосе действительно косвенно свидетельствовали о развитии в Советском Союзе ракетно-космического вооружения, способного решать стратегические задачи глобального масштаба. И Кремль активно пользовался данным свидетельством, причем в такой степени, что политика СССР в 1960-е годы получила на Западе широко распространенное, хоть и неофициальное название «дипломатия спутника».

Третий корень: если дорога, то лишь непроторенная, если медаль, то только золотая

Важнейшей отличительной чертой советской космонавтики конца 1950-х и всех 1960-х годов было то, что она решала абсолютно новаторские задачи в сфере космической деятельности и более того, была нацелена на то, чтобы решить их первой. Поэтому достижения космической отрасли СССР в тот период времени и назывались космическими победами.

Это, как в спорте: побеждает лишь тот, кто оказался впереди соперников по времени, очкам или килограммам. Как только стало очевидно, что советские космонавты в любом случае будут на Луне вторыми после американцев, Кремль потерял интерес к продолжению лунной пилотируемой программы СССР, что и привело к ее закрытию. Вместо этого усилия отрасли были сосредоточены на другом новаторском направлении, где Советский Союз имел неплохие шансы захватить лидерство – создание и эксплуатация ДОСов.

Кстати, о ДОСах. Несмотря на то, что в 1970-е и 1980-е годы бесконечные витки «Салютов» и «Мира» вокруг Земли свидетельствовали не столько о прогрессе, сколько о застое в области советской науки и техники, нужно помнить, что изначально создание орбитальных станций преследовало отнюдь не «застойную» цель. Эксплуатация ДОСов была призвана помочь СССР накопить бесценный опыт для подготовки и осуществления марсианской экспедиции. По замыслу руководителей страны и космической отрасли Советский Союз должен был осуществить ее первым в мире, взяв, таким образом, реванш у США за поражение в лунной гонке.

Был еще в 1980-е годы пассионарный всплеск советской космонавтики в виде проекта «Энергия-Буран», однако его можно рассматривать скорее, как эксперимент, который должен был показать всему миру, что космической отрасли СССР по плечу задачи не меньшего масштаба, чем американской.

И все же, несмотря на общую стагнацию советской космонавтики в последние два десятилетия существования Советского Союза, Кремль продолжал достаточно серьезно поддерживать ее. Причина все та же – увеличение, как продолжительности орбитальных экспедиций, так и количества пристыкованных к станциям модулей, худо-бедно но все же говорило о том, что наука и техника СССР, по крайней мере, не перешла из фазы стагнации в фазу деградации.

Без корней не цвести и не жить

А теперь давайте посмотрим, сохранились ли у российской космонавтики эти три корня, которым она обязана своим зарождением и расцветом?

Программа развития российского оборонного комплекса не предусматривает создания таких типов вооружений, от которых, как в конце 1950-х и в 1960-е годы могли бы «отпочковаться» космические технологии и техника для решения крупномасштабных задач – на этот раз за пределами околоземного пространства. Если простыми словами, то ничего такого, что могло бы лечь в основу, предположим, марсианской экспедиции, в рамках российского оборонного комплекса не разрабатывается. А все, что рядом с Землей представляет собой тиражирование того же самого застоя, под каким бы псевдо-свежим соусом типа «высокоширотной станции» это не преподносилось. Таким образом, этот корень российской космонавтики явно «засох».

Авторитет и престиж государства? Нынешняя верховная власть России предпочитает укреплять их с помощью спортивных соревнований глобального масштаба типа олимпиады или чемпионата мира по футболу, патрульными полетами российских стратегических бомбардировщиков вдоль западных границ или же запусками новых типов стратегических ракет. Значит, корень под названием «космонавтика – рычаг “большой политики”» тоже неживой.

Громкие космические победы на непроторенных космических тропах? Увы, нет в России Королевых, которые могли бы их одержать, а если потенциально и есть, то равнодушное отношение власти к космонавтике, маскируемое увеличением бюджета Роскосмоса, не позволит им сделать для страны и ее космической отрасли то, что в свое время Сергей Павлович сделал для советской космонавтики и СССР в целом. Все рассматриваемые в настоящее время властью амбициозные перспективные проекты предлагают ходьбу по уже проложенным и истоптанным дорогам – либо СССР/Россией либо Америкой. Таким образом, и этот корень отсутствует.

Где нет стратегии, там хаос

Вот, что сказал в недавнем интервью «Российской газете» вице-президент Объединенной ракетно-космической корпорации (ОРКК) Виталий Лопота. «У нас есть Закон “О космической деятельности”. Есть и другой документ, принятый в 2013 году. Это – “Основы государственной политики Российской Федерации в области космической деятельности на период до 2030 года и на дальнейшую перспективу”. Но стратегия в этих документах не прописана», – подчеркнул он.

Это не удивительно. Ведь если космонавтика никак не врастает корнями в стратегию национального развития страны (за исключением отдельных «корешков» типа ГЛОНАСС и ряда околоземных спутников, решающих чисто прикладные задачи), то стратегической цели у нее естественно не будет. А без такой цели можно предлагать все, что угодно, делая, по рецепту Шекспира, много шума из ничего в надежде, что шум этот будет воспринят властью и обществом, как «кипение мысли» российских космических чиновников и их руководителей.

Но можно ли в современных российских условиях поставить цель, достойную истинных, а не назначенных продолжателей дела Королева? Спросим об этом Лопоту. «Если говорить о приоритетах в полетах к ближним относительно Земли небесным телам Солнечной системы, то предпочтение следует отдать Марсу. Это та максимальная задача, которую мы можем решить на том уровне энергетики и технологий, которые у нас есть», – отметил он.

У космической отрасли нынешней России нет тех трех корней, которые питали «дерево» советской космонавтики. Однако, если продолжать использовать аналогии из растительного мира, то бывает, что черенок, воткнутый в почву, может пустить корни и вырасти в настоящее дерево (а таких «черенков» в виде советского технологического наследия еще немало сохранилось в российской космонавтике). Но для этого почва должна быть достаточно плодородной.

Ее «плодородие» – это истинная, а не показная заинтересованность Кремля в космонавтике, намерение сделать данную отрасль инструментом «большой политики», попутно придав ей функции одного из локомотивов развития науки и техники России. Но это возможно лишь в том случае, если отрасль пойдет по нехоженным тропам в космосе.

Повторение, пусть даже в несколько больших масштабах того, что уже было сделано Советским Союзом/Россией или другим государством, не приведет к созданию принципиально новых технологий, не будет ни отражением ни стимуляцией научно-технической мощи России, а,  следовательно, не вызовет интереса ни у верховной власти страны, ни у общества. Без этого интереса российская космонавтика будет обречена на дальнейшую стагнацию, которая рано или поздно приведет к ее вырождению.

Юрий Караш