26 августа в столице Белоруссии состоится встреча между лидерами стран-членов Таможенного Союза (ТС) и президентом Украины Петром Порошенко. Эти переговоры были анонсированы заранее. Однако, несмотря на продолжающийся вооруженный конфликт на украинском юго-востоке и информационную войну Москвы и Киева, они не были поставлены под сомнение. Помимо президентов постсоветских республик во встрече в Минске примут участие и представители Европейского Союза (Кэтрин Эштон, Карл де Гухт и Гюнтер Эттингер). Это – ключевые персоны в ЕС, ответственные за вопросы внешней политики, энергетики и торговли Таким образом, будет обеспечен высокий уровень представительства. Но можно ли ожидать от переговоров в Минске каких-то позитивных итогов, если под таковыми мы понимаем достижение компромисса? Станет ли белорусская встреча переломом в украинском кризисе или же, напротив, закончится безрезультатно?

Хочется сразу оговориться. Такая встреча не только давно назрела. Она явно перезрела. История, конечно, не знает сослагательного наклонения. Но если бы ТС и ЕС, а также национальные правительства новых независимых государств смогли бы реализовать эффективные переговоры и согласительные процедуры вместо постановки жесткой альтернативы «или с Россией или с Западом», то сегодня мы не обсуждали бы украинский кризис. И не исключено, что говорили бы об Украине, как об успешном примере страны с диверсифицированной внешней политикой и внешнеэкономической деятельностью. Но сегодня существует тот набор реалий, с которым приходится иметь дело всем ключевым игрокам. И разрешать надо именно имеющиеся головоломки.

Почему Минская встреча дает определенные поводы для надежды на позитивный исход? Для ответа на этот вопрос следует посмотреть на дипломатическую динамику двух летних месяцев. Четырехсторонняя встреча глав МИД двух европейских стран, России и Украины состоялась 2 июля 2014 года. Она не закончилась прорывом. Насилие на украинском юго-востоке не просто не завершилось, а вышло на новый уровень. Однако после этих переговоров вся дипломатия была фактически ограничена «телефонным форматом». И эта пауза явно не пошла на пользу. Она лишь способствовала окукливанию позиций каждой стороны и замыканию на «своей правде». Не говоря уже о том, что пауза была заполнена такими событиями, как трагическая гибель малазийского авиалайнера в небе над Донбассом со всеми сопутствующими этому инциденту спекуляциями, а также обмен санкциями межу Западом и Россией.

Принесло ли это кому-то победу? Нет. Напротив, противостояние перешло на более высокий уровень, а решение конфликта отдалилось. И это притом, что помимо Украины у России и Запада есть немало общих площадок для кооперации, начиная от Ирака и Афганистана и заканчивая конфликтами на постсоветском пространстве, которые не получают должного внимания. И «застоем» на этих направлениях готовы воспользоваться «третьи» и «четвертые силы». На дипломатическую «паузу» пришлось и обострение в Нагорном Карабахе, и девятый вал насилия в Ираке (чего стоит одна лишь ситуация с езидами!)

Со второй половины августа пошли некоторые возвратные движения. 15 августа состоялась встреча президентов РФ и Финляндии. Через три дня прошла новая четырехсторонняя встреча глав МИД Франции, Германии, Украины и России в Берлине. Теперь пришел черед переговоров в формате ТС – ЕС – Украина в Минске. Даже если эта встреча не принесет быстрых результатов сам факт ведения переговоров стоит рассматривать, как положительный момент. Сегодня становится модным сравнивать нынешнюю международную повестку дня с «холодной войной». Если и делать подобные сравнения, то стоило бы отметить, что даже в период «карибского кризиса» у посла СССР в США Анатолия Добрынина был прямой выход на ближайшее окружение президента Джона Кеннеди, что способствовало, среди прочего, отходу от вполне реальной тогда «красной черты». И если сегодня вести разговор о деэскалации и самого украинского конфликта, и отношений между Россией и Западом, то длительные переговорные паузы не пойдут никому на пользу. Напротив, их необходимо не допускать, инициируя новые встречи и новые проекты для компромиссных решений. Даже если конкретные результаты и не будут очевидными.

Однако, сколько бы ни говорили о полезности переговоров, следует иметь в виду один тезис. Нравится это кому-то или нет, но без участия США переговорный процесс не будет слишком эффективным. Просто потому, что внутри Евросоюза крайне сложное и противоречивое восприятие того, как развивается украинский кризис, не говоря уже о подходах и политике Москвы. К тому же, ЕС несет свою долю ответственности за отсутствие гибкости в переговорах об Ассоциации. Во многом именно это вынудило Вашингтон к большей активности на украинском направлении. И нынешнее руководство Украины слишком много связывает с США (опять же, это безоценочное суждение).

Таким образом, для более качественной реализации дипломатических наработок участие Штатов крайне важно. А еще важнее активизация переговоров между Москвой и Вашингтоном вне «телефонного формата» на разных уровнях. Без этого никакой серьезной возможности вернуться к сотрудничеству по другим «объединяющим» сюжетам не получится. Но как бы ни стали выстраиваться эти форматы, минская встреча может стать фоном (либо позитивным, либо негативным) для этого.

Сергей Маркедонов, кандидат исторических наук, доцент кафедры зарубежного регионоведения и внешней политики Российского государственного гуманитарного университета