Речи глав государств на Генассамблее ООН редко привлекают такое внимание, какого удостоились президенты России и США в этот понедельник, 28 сентября. Неудивительно. Введение экспедиционного корпуса России в Сирию ознаменовало ее возвращение в большую ближневосточную геополитику впервые со времен развала СССР.

В речах на Генассамблее ООН каждый из лидеров атаковал не только Исламское Государство (ИГИЛ), но и «вероятного противника», каждый пытался склонить на свою сторону сторонников. В сухом остатке – правду говорили оба. И это вселяет надежду. Их встреча длилась 90 минут вместо запланированных 60. Значит, было о чем говорить, или список обид уже стал таким длинным, что стороны не смогли уложиться в регламент.

На мой взгляд, оба лидера, обе страны слишком зависят от мирового статуса-кво, чтобы сломать игрушки и полностью «уйти из песочницы». Поэтому, надежда на замирение существует, хотя, скорее всего, состоится оно уже после президентских выборов США в 2016 г.

Оба оратора в чем-то правы. Барак Обама прав в том, что в двадцать первом веке нельзя полностью отгородиться от мира, оборвать связи, перестать торговать. Да, в прошлом Россия и Китай пытались стать автаркиями, полностью самодостаточными хозяйствами, но это обернулось трагедиями. Обе страны в ХV-XVII веках (а Китай и в XVIII в.) замкнулись в себе, отстали и хозяйственно, и в военной области.

Если Россия более или менее возвратилась в первые ряды мировых держав с реформами Петра I, a особенно после освобождения крепостных в 1860х гг., то Китаю понадобилось более чем на 100 лет больше. Только тов. Дэн Сяопин, наследовавший первому «красному императору», Мао, в 1977 г., смог вывести Поднебесную на столбовую дорогу модернизации реформами, начавшимися в 1979 г. И Китай, и Россия пытаются сочетать экономическое развитие и авторитарные методы управления. Получается коряво, особенно у России. И инвестиции убегают, и свободы нет. Колбасы в обмен на повышение уровня жизни уже не получилось.

Обама обвиняет Москву и Пекин в диктаторских наклонностях и в поддержке самых одиозных практиков жанра: Саддама Хуссейна, Муаммара Каддафи и Башара Асада. Обама прав, что демократия – более устойчивая модель государственного устройства, чем авторитаризм, который жесток, но хрупок.

Но, на мой взгляд, Обама не прав, отвергая роль вооруженных сил и мускулистой внешней политики, вплоть до применения наземных войск, например, для уничтожения ИГИЛ и Аль-Каиды. Во-первых, с этими террористическими организациями дипломатия не работает. Во-вторых, сам Обама применяет беспилотники от Афганистана до Сомали для уничтожения лидеров боевиков. В-третьих, нарастающий катастрофический кризис беженцев не оставляет арабам, туркам, европейцам и иранцам другого выхода. ИГИЛ и Аль-Каида должны быть уничтожены.

Если Россия хочет поучаствовать, на мой взгляд, это надо приветствовать. Другое дело, как такая интервенция откликнется внутри Российской Федерации? Как отреагируют сунниты на поддержку шиитов, а как родители – на цинковые гробы из Сирии – это Путину точно виднее, чем мне.

Да, президент России прав, что демократия – культурно-специфична, и один размер не лезет на всех. Но он не прав, что условный «Госдеп» стоял за «цветными» революциями на Ближнем Востоке. Одряхлевшие и надоевшие, некомпетентные и коррумпированные, режимы арабского социализма опирались на этно-религиозные меньшинства (сунниты в Ираке, алавиты в Сирии), и на жестокие аппараты подавления («мухабарат»), весьма напоминающие советский КГБ, и, зачастую обученные им и его восточно-германскими «овчарками», а частично и выходцами из Третьего Рейха, как было в том числе и в Сирии.

Увы, уроки арабской весны для России до сих пор остались невыученными: это то, что без демократической смены элит, без нерушимых гражданских прав, без свободы слова и политической деятельности, раньше или позже авторитарные режимы падут, а в 21м веке скорее раньше, чем позже. И без всяких «госдеповских печенек», а просто потому, что люди не идиоты. Они видят, кому вершки, а кому – корешки.

Путин прав, со своей точки зрения, поднимая флаг борьбы с ИГ. Эта борьба объединяет Запад и Россию, оправдывает российскую поддержку режима Асада, и отодвигает проблему Украины на второй, если не на третий план. Эта борьба может спасти российского клиента Башара Асада, и усилить позиции российского союзника – Исламской республики Иран.

Западные европейцы, похоже, и без того хотели бы вынести конфликт в Украине за скобки, и вернуться к business as usual. Этого бы хотели и многие в бизнес-сообществе США. Россия и так страдает из-за низких цен на нефть, и хотела бы отменить санкции.

Но не все так просто. Обама прав, постепенно давая зеленый свет для все более новых и продвинутых оборонительных систем, поставляемых в Украину. Он прав, говоря, что он не хочет войны.

Обама также прав в том, что аннексия Крыма и война в Донбассе неприемлемы не только для Украины, но и для всего международного сообщества. Вопрос не в расширении НАТО, а в нарушении международного права и в территориальной агрессии.

Это должно стать таким же табу, как и рабовладение и каннибализм.

Санкции – не «односторонние», как называет их В.В. Путин, а легитимное выражение неодобрения российских шагов со стороны Европейского Союза и США. Кстати, Россия сама накладывала односторонние санкции на Грузию, Молдову, Украину, Польшу, а теперь и контр-санкции против европейских и американских продуктов питания.

К сожалению, даже после высоких слов, произнесенных президентами Обамой и Путиным, мир вернется на круги своя. Похоже, что даже общий враг в лице ИГИЛ не сможет объединить державы, борющиеся за сферы влияния и против квази-гегемона – США. Россия стремится вырвать такую сферу влияния на Ближнем Востоке и в «ближнем зарубежье», а Китай – в Восточной Азии.

Но как бы хотелось, если бы было иначе. Если бы мы могли понимать друг друга. Если бы был услышан великий призыв кота Леопольда: «Ребята, давайте жить дружно».

Ариэль Коэн, ведущий эксперт Атлантического Совета, директор, Центр энергии, природных ресурсов и геополитики Института анализа глобальной безопасности (www.iags.org) и директор, International Market Analysis (www.imastrategy.com) – фирмы, специализирующейся на оценке и менеджменте политических рисков.

Россия начинает военное приключение в Сирии. Неясно, с какими целями. Тридцать пять лет прошло с начала войны в Афганистане. Двадцать пять лет с её конца. Достаточно ли времени прошло, чтобы Россия затеяла новое заграничное приключение? Война в Афганистане стоила Советскому Союзу очень дорого. Она, без сомнения, стала одной из причин падения СССР, не говоря уже о других негативных последствиях. Это была не первая заграничная военная экскурсия Советского Союза после Второй мировой войны. Но последняя.

Афганистан произвел такой же эффект в России, как Вьетнам в Америке. Это трагедия, всем известная ошибка прошлого. Это – осуждаемая общественным мнением инициатива дряхлого Политбюро во главе с «нашим дорогим» Леонидом Ильичом, «высокие» политические цели, поданные как «выполнение интернационального долга», так никто толком и не разъяснил мальчикам, которых погнали в Афган, и их родителям.
В прошлом году Украина, в этом году Сирия. Что в будущем?

Не зря гигантские усилия были потрачены на секретность в Украине. Общественное мнение в России не слишком влияет на решения её президента и правительства, но и абсолютно игнорировать его невозможно. Не зря Кремлёвская пропаганда работает без передышки последние пару лет. Россия всё более активно вмешивается в конфликт в Сирии. Зачем?

Легко провести параллели между ранними днями войны в Афганистане и событиями в Сирии. Все также началось с оружия. Потом подтянулись специалисты. И вдруг, из ниоткуда, Советская Армия оказалась в Афганистане на Рождество 1979 г. Теперь все задумываются, повторится ли похожая история в Сирии, и будут ли результаты столь же трагичны?
Между тем, опыт Афганистана – один из аргументов, которые российские политики используют, чтобы успокоить Запад. «Россия не может себе позволить участия в полномасштабном конфликте в Сирии. Россия всё ещё помнит урок Афганистана». Аргумент близкий сердцу американцев, и хорошо понятный. Может быть, даже слишком. Все эти аргументы очень логичны и по-западному разумны. Но насколько можно доверять логике, когда дело идёт о России? «Умом не понять…», и тд.

Ещё одна параллель, которую легко провести – это геополитическая природа обоих конфликтов. Был бы конфликт, а место найдется. Неважно, драться во дворе или в сортире. Также как Афганистан три десятилетия назад, Сирия лишь даёт повод и место для очередного столкновения России и Америки. Как бы ни был важна военно-морская база в Тартусе и еще одна в Латакии, защита Асада и борьба с терроризмом, это предлоги. Какие бы ни были конкретные задачи России в Сирии, главная цель заключается в подрыве авторитета США в регионе, попытке выдавливания Америки из Восточного Средиземноморья, «отжима» Сирии. Но это попытка с никчемными средствами.
У России сегодня нет сил бороться с «Исламским государством», особенно принимая во внимание его ассиметричную стратегию.

Иран усложняет ситуацию ещё больше. Как утверждают критики администрации Обамы, недавнее ядерное соглашение уже заставляет союзников задуматься об их доверии США. Теперь Иран помогает России подрывать американский авторитет ещё больше, открыв небо для российских транспортных самолетов, летящих в Сирию. Самолётов, которые американцы пытались остановить через своих союзников: Болгарию, Грецию, Турцию.
Это ещё больше «напрягает» американских политиков. Они просто не знают, чего ожидать от России, от Ирана и от их кооперации. Обе страны непредсказуемы и опасны. Эскалация на лицо, хотя Обама не хочет войны, тем более за год с небольшим до президентских выборов, назначенных на ноябрь 2016 года. И теперь никто не знает, чего ожидать от хаоса. Ситуация осложняется ещё и тем, что хотя Россия, Иран и США поддерживают разные стороны в конфликте, они в то же время все вместе на одной стороне – против ИГ.

Вопрос в том, как далеко дело зайдёт кризис, кто еще «подтянется»? Китай? Кто является здесь кризис-менеджером? Его пока не видно. У России нет ни денег, ни времени на полномасштабное вмешательство. Иран будет занят восстановлением своей экономики после снятия санкций. Но подорвать влияние США в регионе они все равно будут пытаться. Если не Америка, то кто? Станет ли это началом новой эры на Ближнем Востоке? Или хаос, начавшийся с шиитской революции Имама Хомейни, и усилившийся после нападения Аль-Каиды на Всемирный торговый центр в Нью-Йорке, будет продолжать сотрясать Ближний Восток от Персидского Залива до Атлантики? Эта историческая буря уже унесла сотни тысяч жизней, сегодня направляет миллионные потоки беженцев в Европу, и лишает сотни миллионов людей нормальной жизни. Россия, США, арабский мир и Европа сделали бы много добра, если бы договорились о сотрудничестве и завершили бы войну в Сирии.

Ариэль Коэн, Директор, Центр энергии, природных ресурсов и геополитики Института анализа глобальной безопасности и Директор, International Market Analysis – фирмы, специализирующейся на оценке и менеджменте политических рисков. Старший эксперт Атлантического Совета.

Европа утопает в беспрецедентном потоке беженцев, стремящихся на север, в Германию и Швецию. Лидеры стран Евросоюза никак не могут договориться, что же делать.
США и Россия не должны беспомощно смотреть на гуманитарную катастрофу, а обязаны уже сейчас извлечь уроки для себя. То, что происходит в Европе – знак, начертанный на стене, знак будущих потрясений.

Прежде всего, международное право различает людей, ищущих убежище от «хорошо обоснованного страха преследований», например, религиозных и национальных меньшинств – и экономических мигрантов. Когда я выступаю в суде как эксперт-свидетель, я зачастую объясняю судье суть конфликта или оцениваю правдивость преследования, о котором рассказывает беженец, просящий убежища.

Но европейцы зачастую не в состоянии отличить сирийцев, спасающихся от войны и зверств «Исламского государства» (ИГИЛ) от экономических эмигрантов из Алжира или Судана.
Сирийская семья Эль Курди, потерявшая на днях мать с двумя маленькими детьми, утонувшими при попытке переплыть на лодке из Турции на остров Кос – всего 8 км пролива – стала символом этой трагедии. Фотография утонувшего ребенка обошла мировую прессу.

Но конфликты на Ближнем Востоке прежде всего должны быть делом арабских правительств, имеющих доступ к триллионам нефтедолларов, Лиги арабских государств, и Организации Исламская Конференция. Но не слышно призывов к ним остановить войну, в том числе принуждением к миру и уничтожением “Исламского государства”. Никто не требует от них позаботиться о переселении беженцев внутри арабского мира. Ни в Европе, ни в США, ни в России, ни в ООН никто не говорит, чья это проблема.

Европа доказывает слабость своих лидеров. С одной стороны, европейцы стремятся показать своё моральное превосходство и высоту принципов, как например фрау Меркель. С другой стороны, каждый пытается сократить потенциальный ущерб от эмиграции беженцев в их собственную страну и тянет одеяло на себя, как Виктор Орбан, премьер Венгрии.

Германия – главный «чемпион» дела беженцев в Европе. Она не только принимает 40 процентов всех мигрантов, но также односторонне отказалась от Дублинского Соглашения, по которому беженцы, изначально прибывшие в другую страну Европы, не могут подать эмиграционные документы в Германии. Теперь те, кто попали на берега Греции и Италии и добрались до Германии, могут ожидать решения своей участи там, не опасаясь депортации.
В этом году Германия уже приняла 800,000 беженцев.

По другому пути пошел Дэйвид Камерон. Премьер-министр Великобритании последователен в своём упорстве. Он – за ограничение доступа мигрантов к его острову, на котором уже живут миллионы выходцев из Британской империи. Великобритания принимает наименьший процент беженцев и работает над более эффективным закрытием своих границ. Нo это видимое соревнование с Германией работает на британского лидера, повышая его популярность перед лицом оппозиционной лейбористской партии. Её руководители выступают за послабление контроля над границами. С другой стороны, эти разногласия мешают разумным компромиссам и эффективному сотрудничеству между государствами Европы в кризисной ситуации.

Именно к более тесному сотрудничеству и координации призывают Германия, Франция и Италия в их недавно высказанном предложении к Европейскому Союзу. Они предлагают распределить поток беженцев более равномерно среди стран Европы, чтобы снять давление с Греции и Италии, задыхающихся от потока беженцев. Они также призывают к созданию единой и упрощенной системы правил эмиграции и получения политического убежища. Сейчас каждая страна играет по своим правилам, что создаёт ещё больший хаос.

Единая политика поможет упростить и ускорить процесс эмиграции и сократить количество экономических эмигрантов без реальной дискриминации политических или религиозных беженцев, заслуживающих убежища согласно международному праву. Но подобный подход также увеличит давление на многие страны, особенно в Центральной и Восточной Европе, не готовых принять мигрантов из Ближнего Востока, Африки, Афганистана, Бангладеш, и т.д. Это объясняет их отказ от немецкого предложения.

Кроме того, более равномерное распределение потока людей в Европу – никак не долгосрочное решение, необходимость которого становится всё более очевидной. Невиданное ранее количество людей, бегущих с Ближнего Востока и из Африки размывает европейские границы. Большая часть бежит из Сирии, в которой уже 5 лет бушует гражданская война, конца которой не предвидится. А значит, не предвидится и скорого сокращения числа беженцев или возвращения домой тех, кто уже в Европе. Европа не резиновая, и её стагнирующая экономика итак на пределе.

Такие потоки мигрантов не могут пройти незамеченными в любой стране. Миллиарды евро тратятся и будут тратиться на их социальную поддержку и программы по интеграции.
Эмигранты поглощают средства и рабочие места, что не проходит незамеченным коренными жителями. Они выражают своё недовольство протестами и голосованием за крайне правые партии даже в странах, таких как Франция и Германия, официально выступающих за увеличение количества принимаемых.

Следует также подумать о культурных и других долгосрочных последствиях такого притока иностранного населения в европейские страны. О последствиях эмиграционных решений такого масштаба нужно думать заранее, как ясно видно на примере Германии, Франции и Великобритании, осознавших свои ошибки в данной области слишком поздно – по их собственному признанию. Та же фрау Меркель сказала, что мультикультурализм в Германии провалился. Где же логика?

Единственное разумное долгосрочное решение это урегулирование конфликтов, которые порождают политическую эмиграцию. Но Европа не в состоянии решить этот вопрос, сокращая свои вооруженные силы.
В конце концов, это не европейские конфликты. В силу своей сравнительной географической близости Европа платит за внутриисламские проблемы, которые порождают вооруженные конфликты в Умме (исламском сообществе).
Нельзя обвинять Европу и в нищете Бангладеш, и в конфликтах в Африке или Афганистане. В данном контексте обвинения в недостаточной вовлеченности Европейцев не заслужены.
Россия и США тоже стоят перед проблемой нелегальных мигрантов, беженцев от конфликтов и экономических переселенцев. Прежде всего, решение состоит в максимальном выполнении закона. Только легальные мигранты и беженцы от войн и конфликтов имеют право пересечь границу и найти новый дом в стране, расходующей деньги своих налогоплательщиков на их приём.

Они обязаны учить язык, обычаи и культуру новой родины, включая новые нормы поведения. Родители должны сделать все возможное, чтобы найти работу и дать себе и детям новую жизнь. Поток экономических мигрантов должен регулироваться согласно с нуждами экономики принимающей страны.

Так работал плавильный котёл Америки – с прекрасными результатами. Альтернатива – бесконтрольная миграция – чревата политическим взрывом и экономическим коллапсом, а в перспективе, и необратимой социально-культурной трансформацией. А такой сценарий не нужен никому.

Ариэль Коэн, старший эксперт Атлантического Совета, директор Центра энергии, природных ресурсов и геополитики Института Анализа Глобальной Безопасности, директор компании International Market Analysis Ltd.

Ровно семь лет прошло с момента российского вторжения в Грузию. Однако последствия тех пяти дней августа 2008 года ощущаются до сих пор – и не только в самом районе боевых действий. Можно с уверенностью сказать, что путь России в Крым и на Донбасс начался в Абхазии и Южной Осетии.

Более того, президент Путин открыто заявил в мюнхенской речи 2005 г., что развал Советского Союза был «самой большой геополитической катастрофой ХХ века». Заметьте, не Первая мировая, приведшая к развалу четырех империй: Романовской, прусской, австро-венгерской, и Османской.

Не Первая мировая, приведшая ко Второй мировой, с её 60 миллионами убитых, более сотни миллионов раненных, с её крематориями, Холокостом и ядерными бомбардировками.

Не Первая мировая война, приведшая к созданию мировой базы коммунизма – идеологии, погубившей более 100 миллионов человек в СССР, Китае, Камбодже, в Северной Корее и других странах. Голодом и пулей, холодом и огнем.

Развал СССР был и концом коммунизма и советского социализма, благословением для всех, кто от него страдал – в Восточной Европе и на территории СССР.

Блицкриг против Грузии стал отправной точкой новой политики Кремля – как внешней, так и внутренней. Практически не встретив реального сопротивления со стороны Запада, ограничившегося словесной критикой российской военной акции, Кремль негласно провозгласил начало нового этапа: реанимации имперских амбиций.

Москва вновь убедилась в том, насколько мощным оружием является пропаганда, добившись тотальной поддержки своих действий среди населения страны. Именно тогда заговорили о том, что «в Грузии мы воюем с Америкой» – лейтмотив медиа-кампании 2015-2015 гг. по Украине. И это несмотря на то, что Администрация Барака Обамы отказалось поставлять Киеву любое летальное оружье, в том числе и оборонительное.

Именно с 2008 года начались колоссальные финансовые вливания в оборонный сектор, ибо война публично обнажила широкий спектр проблем в российских вооруженных силах (чего только стоит анекдотичный эпизод с офицером российской армии, попросившим журналистов одолжить ему сотовый телефон, дабы передать приказ подчиненным).

Ваш покорный слуга подробно анализирует уроки гражданской войны в монографии, опубликованной Военным колледжем Армии США.

Прошедшая «ребрендинг» российская армия наглядно продемонстрировала свои возможности в ходе аннексии Крыма год назад. По сходному с абхазским и южноосетинским сценарию развиваются события и на Донбассе.

С явным участием российских спецслужб создается так называемый «замороженный конфликт», существование которого служит сразу нескольким целям. Во-первых, как и в случае с Грузией, отсутствие у государства контроля над всей своей территорией автоматически ставит крест на возможности страны вступить в НАТО и ЕС.

Во-вторых, такие конфликты служат постоянным источником внутренней нестабильности, а, следовательно, и надежным фундаментом для существования прокремлевской оппозиции. Более того, сейчас на Донбассе Кремль с точностью воспроизводит стратегию, применённую в предвоенный период в Абхазии и Южной Осетии. Речь идет о массовой раздаче российского гражданства местным жителям.Такая «тихая оккупация» идет практически незаметно по сравнению с крымским вариантом, но является, возможно, даже более опасной для Киева.

Так Грузия, решившая после многих лет безуспешной борьбы за свою целостность наконец восстановить контроль над сепаратистскими регионами, тем самым совершила нападения на «российских граждан», заявила Москва. Именно защитой российских миротворцев в Цхинвали и «российских граждан» в Абхазии Кремль пытался оправдать ввод своих войск на территорию Грузии.

В случае возобновления и расширения боевых действий на Донбассе, именно жертвы среди этих специально изобретенных граждан России могут стать основанием для новой «освободительной и справедливой» войны, которую Кремль начнет по схожему со сценариям, отработанными в Абхазии, Южной Осетии и в Крыму.

Какой же урок извлек Запад из той войны? Первое. В Москве понимают только жесткую реакцию. Своим нежеланием ссориться с Россией западные державы проявили слабость и развязали руки тем, кто решил прибрать к рукам то, что «плохо лежало». Более того, если не занять жесткую позицию сегодня, завтра будет хуже: аппетит приходит во время еды.

Отреагируй Европа и США тогда жестче, в Москве, как минимум, трижды подумали бы, перед тем как ввязываться в Украинскую авантюру. Жесткие, но менее объемные санкции тогда предотвратили бы более широкие санкции ныне.

Второе, и главное. Россия не хочет быть партнером Запада – ни на пост-советском пространстве, ни в мире. Россия занимает позицию анти-статус-кво. Это опаснейшая позиция, грозящая эскалацией и, возможно, расширением конфликтов в Центральной и Восточной Европе.
Иллюзии по этому вопросу гораздо опаснее признание реальности, начавшейся 08/08/08.

Ариэль Коэн, старший эксперт Атлантического Совета, директор Центра энергии, природных ресурсов и геополитики, Институт Анализа Глобальной Безопасности (www.iags.org); директор, International Market Analysis, Ltd (www.IMAStrategy.com).

В минувшую среду Россия наложила вето на резолюцию, предложенную Советом безопасности ООН, по созданию трибунала по расследованию обстоятельств крушения Боинга Малазийских авиалиний рейса MH17, сбитого над Донбассом. Российское вето стало поворотным пунктом процесса, запущенного ракетой «Бук» в небе над Восточной Украиной более года назад.

MH17, летевший из Амстердама в Куала-Лумпур, был сбит 17 июля прошлого года, в результате чего все пассажиры и экипаж погибли. Нидерланды, откуда было большинство пассажиров, Малайзия, Австрия, Украина и Бельгия, были инициаторами этой резолюции.

В прошлом в подобных случаях трибунал ООН не созывался, на что Россия не преминула сослаться. Прецеденты включали заблудившийся ливийский Боинг, сбитый Израилем над Синаем в 1973 г., южнокорейский Боинг 747, сбитый СССР над Тихим океаном в 1983 г., и иранский Аэробус, сбитый ракетой, запущенной с американского эсминца «Винсенн» в 1988 г., что, как считают, косвенно способствовало окончанию ирано-иракской войны.

Следует отметить, что и израильтяне, и американцы взяли на себя ответственность и заплатили компенсацию семьям погибших, в то время как Россия отказалась взять на себя ответственность за трагедию, пытаясь «перевести стрелки» то на украинских летчиков, то на украинское ПВО. Последняя по времени версия, муссируемая российскими СМИ – MH17 стал жертвой теракта на борту.

В данном случае ООН настаивает, что трибунал необходим из-за количества вовлечённых стран и неопределённого статуса территории, над которой произошла трагедия. Действительно, правительство Украины ко времени инцидента не контролировало Донбасс и небо над ним.

В резолюции была ссылка на Главу VII, применимую в ситуации угрозы международному миру и безопасности – когда непонятно кто сбивает международные самолёты, все начинают нервничать. Глава VII предполагает широкий круг санкций, в том числе в области авиатранспорта. Но без решения Совбеза эта глава неприменима, а в Совбезе право вето сами знаете у кого.

Россия считает, что в данной ситуации нет необходимости для трибунала ООН, тем более по Седьмой главе Устава ООН. При этом, представители России ясно дали понять, что они «за расследование», как и раньше, и готовы оказать «любую помощь». Например, предоставить космическую съемку, на которой украинский Су-25 с потолком в 6,000 м «сбивает» Малазийский Боинг на высоте в 10,000 м, и при этом «Сушка» получается размером с футбольное поле, а Боинг – длинной в 1.5 км. И объяснить, почему фотографии «Бука» на Донбассе – фотошоп украинской разведки, равно как и твиты, из которых следует, что сепаратисты считали, что они сбили украинский АН-26 – который не мог лететь так быстро и так высоко, как Боинг.

«Ошибочка вышла», как говорится… Ну что же, вот пусть эту фактуру и оценит трибунал. Почему трибунал? Расследование – это конечно хорошо, но оно существует только для установления фактов. Трибунал же нужен для рассмотрения обвинения, нахождения виновных, вынесения приговора, и установки компенсаций. У них просто разные функции.

Россия выразила своё недоверие к ООН, подвергая сомнению беспристрастность организации и её способность к справедливости, что забавляет, учитывая, что ещё недавно те же люди обвиняли США в подрыве авторитета ООН, например в Ираке. То есть те, кто громче всего кричат о двойных стандартах, сами их и применяют.

В ответ на обвинения в намерениях нарушить справедливость, Россия, в свою очередь, в том же обвинила тех, кто проголосовал за трибунал. Принцип «сам дурак» живет и побеждает. Представитель России в ООН Виталий Чуркин обвинил страны, поддержавшие резолюцию в том, что они проголосовали за трибунал по политическим причинам – зная, что Россия использует вето. Но наложив вето, Москва потеряла контроль над процессом. Отныне, как страны-пострадавшие, так и институты ООН будут сами решать, что делать дальше.

Так почему Россия использовала право вето? Есть два мнения на эту тему. Первое заключается в том, что Россия боится, что трибунал найдёт способ обвинить кого-то из её высшего руководства.
Но на самом деле вероятность того, что найдётся достаточно доказательств для подобного обвинения очень низка. Трибунал создается для обвинения непосредственных участников. Хотя, например, диктатора Чили генерала Августо Пиночета, разыскивали много лет после его ухода с политической сцены.

Другой вариант заключается в том, что Россия не хочет ввязываться в затяжной трибунал. Он может растянуться на годы. Кроме того, он станет отличным инструментом для введения, продолжения и расширения санкций. Но, каковы бы ни были причины, ясно одно – Россию никто не поддерживает. Даже «союзники» России: Китай, Венесуэла и Ангола, воздержались от голосования. Поэтому возникает вопрос, а наберет ли Россия 1/3 голосов, необходимых для блокирования трибунала в Генассамблее?

Какие варианты есть у ООН теперь? Их три: Решить все вопросы в национальных судах, создать трибунал из пяти стран, или голосовать за снятие вето в Генеральной Ассамблее.
У всех трёх вариантов есть свои достоинства и недостатки, но что бы ни решила ООН, использовав право вето, Россия практически лишила себя способности повлиять на исход событий. Решение использовать вето прижало ее к стенке.

Возможно, если бы Россия изначально не «ушла бы в глухую несознанку», и выдала бы пару сепаратистских лидеров, например, Игоря Гиркина, ситуация была бы другой. ООН получила бы козла отпущения.
Но теперь уже поздно. Поезд ушел. Вернее, самолёт улетел. Продолжение следует.

Ариэль Коэн, старший эксперт Атлантического Совета, директор Центра энергии, природных ресурсов и геополитики, Институт Анализа Глобальной Безопасности (www.iags.org); директор, International Market Analysis, Ltd (www.IMAStrategy.com)

Бизнесмен и телевизионная звезда Дональд Трамп развернул кампанию по участию в президентских выборах 2016 года. Но пока что «эффект Дональда» направлен против его собственной партии – республиканцев. Он аутсайдер особой разрушительной силы.

У Республиканской партии и так хлопот полон рот: 16 кандидатов, главная задача которых – отметиться в прессе и полить грязью конкурента из своей же партии, а не главного кандидата демократов – Хиллари Клинтон.

Трампа поначалу все воспринимали как клоуна. У него зачес из крашенных рыжих волос и зычный голос. Дональд имеет меньше чувства такта, чем водородная бомба. В прошлом он несколько раз собирался баллотироваться, но каждый раз отказывался от этой затеи в последний момент. В этот раз похоже что его намерения всё-таки серьёзны, если судить по политтехнологам, которых он нанял, и медиа-скандалам, которые он намеренно раздул в последнее время.

Его комментарий по поводу сенатора Джона Маккейна, национального героя, попавшего в плен после того, как его штурмовик был сбит в небе над Северным Вьетнамом, вообще не лезет ни в какие ворота. Маккейн, боевой летчик, при катапультировании сломал обе руки и ногу, был жестоко избит вьетнамскими солдатами: ему раздробили плечо, он был дважды ранен. Джон Маккейн провел в плену пять с половиной лет, и подвергался жестоким пыткам. Он отказался от раннего освобождения, чтобы не бросить боевых товарищей. Он – святыня американской политики. Только абсолютный циник нападает на такого героя. И этим циником стал Трамп.

Хотя рейтинг его популярности снизился, он всё ещё остается высоким – его поддерживают 24 процента республиканских избирателей, и он является лидером предвыборной президентской гонки среди республиканцов. Хотя есть очень большой шанс, что он станет участником дебатов кандидатов, большинство аналитиков полагает, что Дональд Трамп не станет президентским кандидатом от Республиканской партии в 2016 году.

Его ксенофобские убеждения (широкий резонанс получили его скандальные высказывания о нелегальных иммигрантах из Мексики, которых он огульно назвал насильниками), разделяет всего 16% республиканцев, а 62% американцев говорит, что ни под каким видом не будет голосовать за него. То есть – в отличие от Хиллари Клинтон, Джеба Буша и даже социалиста Берни Сандерса – Трамп в принципе не избираем.

Республиканцы каждый день молятся, чтобы он вышел из гонки, и вернулся к занятиям бизнесом и своими реалити-шоу, но этот сценарий становиться всё менее вероятным. Никто не ожидает, что Трамп выиграет выборы и пройдет через колледж выборщиков. Но эти ожидания уже сыграли ему на руку. Его недооценивают и считают политически необразованным шутом, но история учит, что история политики усеяна трупами тех, кто недооценивал противников – можно вспомнить, чем закончилось это для оппонентов, к примеру, некоего второразрядного актера из Голливуда или банковского налетчика из Гори.

Трамп с успехом использует внимание, которое ему оказывают пресса и общественность. Сам по себе он очень даже популярная фигура: народ любит скандалы, а он ими окружён.
Надо также заметить, что с его состоянием, которое он сам в разное время оценивал то в восемь, то в 10 миллиардов долларов, Трампу не нужно растрачивать усилия на поиски доноров. Он сам себе Рокфеллер. То есть Трамп. Даже если он не дойдёт до финальных этапов компании, как думает большинство аналитиков, включая вашего покорного слугу, его участие на данном этапе уже будет иметь большой эффект для обеих партий.

Трамп побил все рекорды среди республиканских кандидатов по негативности и агрессивности выпадов против нынешней администрации. Поэтому любая реакция потенциальных избирателей на его скандальные заявления будет перенаправлена демократами на Республиканскую партию в целом. Мол, посмотрите какие они закоренелые ксенофобы: 74 процента американцев согласны, что мексиканцы-нелегалы просто ищут в стране заработки, скажем, как таджики в России. Трамп же говорит, что они все насильник, воры и убийцы, и с ним, если верить недавним опросам, согласны 12 процентов американцев.

Когда дело всё-таки дойдёт до дебатов кандидатов, Дональд, несомненно, станет мишенью артподготовки для обеих партий. Демократы будут готовиться использовать его для нападения на своих политических конкурентов, а тем, в свою очередь, придется объяснять, что они не верблюды, и открещиваться от любой ассоциации с Трампом.

На самом деле, все еще хуже. Трамп уже говорил – он не исключает того, что ему придется баллотироваться независимым кандидатом, если он проиграет гонку за республиканскую номинацию. Этот сценарий ещё более нежелателен для партии. Хотя его выигрыш в общенациональных выборах абсолютно невероятен, популярность Трампа привлечёт до 20% голосов, которые могли бы отойти «избираемому» кандидату республиканцев, например, Бушу или Уокеру. Этого будет достаточно, чтобы обеспечить выигрыш кандидата демократов.

Один из основных пунктов кампании Трампа – это его критика нынешнего правительства в целом, и особенно его внешней политики. Но тут и его ахиллесова пята. Дональд заявил в Лас-Вегасе, что главная проблема в отношениях с Россией в том, что Путин не уважает нынешнего президента (сам Трамп его тоже не уважает. Он вообще мало кого уважает).

Трамп побывал в России в 2013 году на конкурсе Мисс Вселенная (он был организатором конкурса «Мисс США», ненавидимый феминистками). После своего визита он с уверенностью заявил, что он-то сможет договориться с русскими и, скорей всего, быстро подружится с самим В.В. Путиным. Та же история с Китаем. Но Путин, мягко говоря, не популярен среди республиканцев, поэтому в дебатах Трампа могут «порвать» ведущие ястребы: Тед Круз, Марко Рубио, и сам Джеб Буш.

Кроме того, Трамп агитирует против нелегальных мексиканских мигрантов. Достаточно сказать, что он пообещал возвести стену между США и Мексикой. Большие американские корпорации, особенно гостиничные и ресторанные сети, мясопроизводители и промышленные фермеры не хотят строить такую «Великую Североамериканскую стену», так как они нуждаются в трудовых ресурсах нелегалов, включая тех, кто находится в серой зоне между нелегальным и легальным статусом.

Радикальность Трампа вредит его шансам выиграть президентскую гонку, но, опять же, помогает демократам и является головной болью, если не смертельной болезнью, для республиканцев.

Ариэль Коэн, Директор, Центр энергии, природных ресурсов и геополитики Института анализа глобальной безопасности, Директор, International Market Analysis, фирмы, специализирующейся на оценке и менеджменте политических рисков. Старший эксперт Атлантического Совета.